Эдит Уортон - В лучах мерцающей луны

— Я считаю, что ты отвратительна!

Безупречное личико подруги исказилось.

— От-врати-тельна? От-врати-тельна? Сюзи!

— Да… имея Нельсона… и Клариссу… и ваше общее прошлое… и денег сколько захочешь… и вдруг этот человек! Отвратительно!

Элли поднялась, вся дрожа: она не привыкла к сценам, от этого у нее случался беспорядок в мыслях, как и в лице.

— Ты так бессердечна, Сюзи… так бессердечна и ужасна, что у меня даже слов нет, — запинаясь, проговорила она. — Но ты не понимаешь, о чем говоришь. Как будто у кого-то было когда-нибудь денег сколько захочешь! — Она осторожно промокнула подведенные глаза платочком, взглянула на себя в зеркало и великодушно добавила: — Но я постараюсь забыть, что ты сказала.

Такое же чувство протеста, какое она испытывала юной девушкой, такое же брезгливое желание отстраниться от правил и идеалов своего окружения, что побудило ее совершить безумный поступок — выйти за Ника, пылало сейчас в груди Сюзи.

Как она вообще могла снова вернуться в этот мир? Как могла следовать его жизненным ценностям и разделять его мнения? Увы, только замужеством по меркам этого мира она могла добиться независимости от него же. Вероятно, та же мысль двигала Ником: вероятно, он раньше ее понял: чтобы быть нравственно свободным, им обоим нужно быть выше материальных забот. Вероятно…

После разговора с Элли Вандерлин Сюзи чувствовала себя такой подавленной и униженной, что едва не раздумала встречаться с Олтрингемом на следующий день. Она знала, что он приезжает в Париж затем, чтобы услышать от нее окончательный ответ; он будет ждать сколько потребуется, если только она согласится предпринять немедленные шаги к осуществлению развода. Она остановилась в скромной гостинице на Фобур-Сен-Жермен и снова отвергла его предложение позавтракать в «Нуво-люкс» или каком-нибудь другом фешенебельном ресторане на Бульварах. Как прежде, она настояла на том, чтобы пойти в местечко на отшибе, близ Люксембургского сада, где цены были ей по карману.

— Не могу понять, — протестовал Стреффорд, когда, выйдя из гостиницы, они повернули в сторону ничем не примечательного уединенного заведения, — почему ты непременно хочешь лишить меня вкусной еды и удовольствия показаться на людях вместе с тобой? Почему мы должны таиться? Разве людям и без того уже не известно, что мы собрались пожениться?

Сюзи слегка поморщилась, спросив себя: всегда ли его слова будут звучать так неестественно?

— Нет, неизвестно, — ответила она со смехом, — они просто до сих пор думают, что ты даришь мне жемчуга и шиншилловые манто.

Он добродушно нахмурился:

— Что ж, так я с радостью… прямо сейчас. Не думаешь, что для тебя лучше воспользоваться случаем? Не хочу утверждать… но заранее знаю: я слишком богат, чтобы не превратиться в скрягу.

Она слегка пожала плечами:

— Сейчас я больше всего ненавижу жемчуга и шиншиллу, да все на свете, что дорого и вызывает зависть…

Она внезапно замолчала и покраснела, осознав, что говорит точно то же, что наверняка говорили бы все те женщины, которые пытаются завлечь его (кроме самых умных), и что он, несомненно, заподозрит ее в попытке разыграть банальную комедию бескорыстия, которая вряд ли обманет его или будет ему приятна.

Весело поблескивая глазами, он смотрел на нее, и она, встретив его взгляд, с улыбкой продолжила:

— Но все же не воображай, что если я… решу… то только ради твоих beaux yeux… [23] Прекрасных глаз (фр.) .

Он засмеялся, как ей показалось, довольно сухо.

— Нет, — сказал он, — не думаю, что такое случится со мной когда-нибудь еще.

— Ох, Стрефф… — Она запнулась, чувствуя раскаяние.

Странно — когда-то она точно знала, что сказать важному для нее мужчине, кем бы он ни был и какого бы обращения ни требовал; она даже — в трудные времена до замужества — могла очень правдоподобно нести сентиментальную чушь, от которой беднягу Фреда Джиллоу охватывала блаженная немота. Но с тех пор она узнала, что значит говорить на языке подлинной любви, смотреть ей в глаза, ощущать ее объятия, и теперь искусство пустяковой болтовни подвело ее; она сознавала, что путается и подыскивает слова, как начинающая, под внимательно-ироническим взглядом Стреффорда.

Они дошли до неприметного заведения, куда направлялись, он открыл дверь и заглянул внутрь.

— Там битком — ни одного свободного столика. И душно. Куда пойдем? Может, они посадят нас где-нибудь отдельно… — предположил он.