Чарльз Диккенс - Оливер Твист

Мистеръ и мистриссъ Бембль, прогнанные со службы, постепенно дошли до нищенскаго состоянія и поступили наконецъ богадѣльниками въ тотъ самый работный домъ, гдѣ когда то они властвовали надъ другими. Мистеръ Бембль поговаривалъ, что среди такихъ превратностей судьбы и униженій онъ не имѣетъ даже смѣлости быть благодарнымъ за разлуку съ женой.

А мистеръ Джайльсъ и Бриттльсъ занимаютъ свои прежнія должности, хотя первый изъ нихъ облысѣлъ, а мальчикъ сдѣлался совсѣмъ сѣдымъ. Они ночуютъ въ церковномъ домѣ, но такъ равномѣрно распредѣляютъ свою дневную службу между его обитателями и Оливеромъ, и мистеромъ Броунлоу, и мистеромъ Лосберномъ, что до сихъ поръ еще сельчане не могутъ доискаться, къ какому собственно домохозяйству они въ дѣйствительности принадлежатъ.

Мистеръ Чарльзъ Бэтсъ, устрашенный злодѣйствомъ Сайкса, погрузился въ цѣпь размышленій о томъ, не является ли честная жизнь, въ концѣ концовъ, наилучшей? Придя къ выводу, что это дѣйствительно такъ, онъ поставилъ крестъ на своемъ прошломъ и рѣшилъ искупить его новой сферой дѣятельности. Онъ долженъ былъ сначала вынести немало испытаній и борьбы, но, не гонясь за недоступнымъ и подстрекаемый добрымъ намѣреніемъ, онъ наконецъ добился удачи и, потрудившись батракомъ у фермера и подручнымъ у носильщика, онъ теперь самый веселый молодой скотоводъ, какого можно встрѣтить во всемъ Нортэмптонширѣ.

Рука, пишущая эти строки, начинаетъ дрожать по мѣрѣ приближенія къ концу, и ей хотѣлось бы еще немного продолжить нить этихъ приключеній.

Я охотно еще побылъ бы съ тѣми, среди кого такъ долго находился; я раздѣлилъ бы ихъ счастье, попытавшись описать его. Я представилъ бы Розу Мэйли во всемъ цвѣтѣ и во всей красотѣ ранней женственности, я разсказалъ бы, какъ она озаряла свою тихую жизненную стезю нѣжнымъ свѣтомъ, который падалъ на всѣхъ, шедшихъ вмѣстѣ съ нею, и согрѣвалъ ихъ сердца. Мнѣ хотѣлось бы описать ее, какъ душу и радость собравшейся у камина семьи или веселой компаніи среди лѣтней природы; я хотѣлъ бы пойти съ нею въ полдень по жаркимъ полямъ, а на вечерней прогулкѣ слышать при свѣтѣ луны ея мелодичный голосъ; я хотѣлъ бы видѣть, какъ она творитъ добро и милосердна къ другимъ, и какъ она съ улыбкою неутомимо хозяйничаетъ у своего очага. Я описалъ бы, какъ она и сынъ ея покойной сестры счастливы взаимной любовью, какъ они просиживаютъ вмѣстѣ цѣлые часы, рисуя себѣ тѣхъ близкихъ, которыхъ они такъ грустно утратили. Я хотѣлъ бы еще разъ увидѣть тѣ веселыя личики, которыя собирались вокругъ ея колѣнъ, хотѣлъ бы услышать ихъ живую болтовню, хотѣлъ бы воскресить тотъ звонкій смѣхъ, вызвать снова слезы радости, сверкавшія въ нѣжныхъ синихъ глазахъ. Это, и тысячи улыбокъ и взглядовъ, и разнообразіе мыслей и словъ — какъ хотѣлъ бы я все это вновь возсоздать!

Какъ мистеръ Броунлоу изо дня въ день продолжалъ развивать душу своего пріемнаго сына сокровищами знанія и привязывался къ нему все болѣе и болѣе по мѣрѣ того, какъ развертывались его природныя свойства, и зароненныя на благодарную почву сѣмена всего добраго быстро возростали; какъ онъ открывалъ въ немъ новыя черты сходства съ своимъ другомъ молодости, черты, пробуждавшія въ его груди старыя воспоминанія, грустныя, но въ то же время милыя и отрадныя; какъ двѣ сироты, перенеся столько бѣдствій, хранили память объ этомъ испытаніи, питая состраданіе къ другимъ, любя другъ друга и горячо благодаря Того, Кто защитилъ ихъ и спасъ, — обо всемъ этомъ врядъ ли нужно упоминать. Я сказалъ, что они были истинно счастливы, а безъ горячей любви и доброты сердца, безъ чувства благодарности къ тому Существу, законъ котораго — состраданіе, и великій символъ котораго — милосердіе ко всему, что дышитъ, — безъ этого счастье недостижимо.

Въ алтарѣ старой сельской церкви стоитъ бѣлая мраморная доска, на которой высѣчено только одно слово: «Агнеса». Нѣтъ гроба въ этой гробницѣ, и да пройдетъ много, много лѣтъ, прежде чѣмъ прибавится сюда другое имя! Но если души умершихъ когда нибудь возвращаются на землю, чтобы посѣтить мѣста, освященныя любовью — любовью, для которой могила не есть предѣлъ — хранимой въ тѣхъ, кого онѣ знали при жизни, то я вѣрю, что тѣнь Агнесы витаетъ иногда въ этой грустно торжественной нишѣ. Я вѣрю въ это, хотя мѣсто находится въ храмѣ, а она не устояла передъ слабостью и заблужденіемъ.

1838