Эдвард Форстер - Говардс-Энд

Все дело было в этом. Генри должен быть прощен, и любовь Маргарет сделает его лучше. Остальное не имеет значения. Миссис Уилкокс, этого беспокойного, но милого призрака, нужно оставить вместе с причиненной ей несправедливостью. Теперь, обретя соразмерность, она тоже пожалела бы человека, который столько напугал в их жизни. Знала ли миссис Уилкокс о его проступке? Интересный вопрос, но Маргарет заснула, объятая любовью и убаюканная лепетанием реки, всю ночь несущей свои воды из Уэльса. Она ощущала единение со своим будущим домом, проникнувшись им и отдав ему всю себя, и когда проснулась, то вновь увидела, как над окрестными туманами победно возвышается замок Онитон.

— Генри, дорогой… — обратилась она к нему утром.

Кончив завтракать, мистер Уилкокс принялся за «Таймс». Его невестка собирала вещи. Маргарет присела перед Генри и, взяв из его рук газету, почувствовала, что номер на редкость тяжелый и толстый. Она подалась вперед и, когда ее лицо оказалось на том месте, где была газета, посмотрела ему в глаза.

— Генри, дорогой, посмотри на меня. Нет, не отстраняйся. Посмотри на меня. Вот так. Хорошо.

— Ты все о вчерашнем вечере, — хрипло сказал он. — Я ведь освободил тебя от твоих обещаний. Я мог бы найти себе оправдание, но не стану этого делать. Не стану, нет. Тысячу раз нет. Я дурной человек, и не будем об этом.

Лишившись своей старой крепости, мистер Уилкокс возводил новую. Он больше не мог выглядеть перед Маргарет респектабельно, а потому защищал себя и свое мрачное прошлое. По-настоящему он так и не раскаялся.

— Не будем так не будем, милый. Это не должно нас беспокоить. Я знаю, что говорю: мое отношение к тебе не изменится.

— Не изменится? — переспросил он. — Не изменится, когда ты узнала, что я не тот, каким ты меня считала? — Такую мисс Шлегель он не желал даже слушать. Он предпочел бы, чтобы она лежала, распростертая, сраженная ударом, у себя на постели или, наоборот, бушевала от гнева. Поднявшаяся волна его греха разбилась об ощущение, что Маргарет вовсе лишена женственности. Ее глаза смотрели слишком пристально, эти глаза прочли книги, которые предназначались только мужчинам. И хотя он боялся, что она устроит ему сцену, и хотя Маргарет тоже старалась ее избежать, сцена все-таки состоялась. Она была неизбежна.

— Я тебя недостоин, — начал он. — Если я был бы тебя достоин, то не освободил бы тебя от обещания стать моей женой. Я тоже знаю, что говорю. И мне невыносимо обсуждать подобные вещи. Давай прекратим этот разговор.

Маргарет поцеловала его руку. Он выдернул ее и, поднявшись, продолжил:

— Ты с твоей изолированной от грубого мира жизнью и благородными исканиями, с твоими друзьями и книгами, ты, и твоя сестра, и женщины вроде вас — откуда вам знать о соблазнах, которые преследуют мужчин?

— Нам трудно это понять, — сказала Маргарет, — но если мы с тобой собираемся стать мужем и женой, я попытаюсь.

— Что, по-твоему, происходит с тысячами молодых людей, когда они оказываются за границей, отрезанные от приличного общества и семьи? Совершенно одни. Никого рядом. Я знаю это по своему горькому опыту, а ты говоришь, что ничего не изменится.

— Для меня.

Генри с горечью рассмеялся. Подойдя к буфету, Маргарет взяла тарелку для завтрака. Потом, поскольку она завтракала последней, погасила спиртовую лампу, которая подогревала посуду. Она держалась с ним ласково, но серьезно. Было ясно, что Генри не столько раскрывает перед ней свою душу, сколько дает ей понять, насколько огромна разница между душой мужчины и душой женщины, а ей совсем не хотелось слушать его рассуждения на эту тему.

— Хелен пришла? — спросила она.

Генри покачал головой.

— Но это никуда не годится! Мы не должны допустить, чтобы она слушала сплетни миссис Баст.

— Боже мой! Нет, конечно! — воскликнул он, на мгновение став самим собой. Потом спохватился: — Ну и пусть болтают. Моя песенка спета, хотя я благодарю тебя за твое бескорыстие, при том что моя благодарность, конечно, ничего не стоит.

— И она мне ничего не передала — на словах или записку?

— Я об этом ничего не слышал.

— Пожалуйста, позвони.

— Зачем?

— Как? Чтобы спросить слуг.

С трагическим видом он направился к колокольчику и позвонил. Маргарет налила себе кофе. Пришел дворецкий и сообщил, что мисс Шлегель, насколько ему известно, ночевала в гостинице. Следует ли ему сходить за ней в «Георг»?

— Я сама схожу. Спасибо, — отпуская его, сказала Маргарет.