Никос Казандзакис - Последнее искушение Христа

— Давайте-ка отойдем, ребята, — пробормотал Нафанаил. — Иуда уже сжал кулаки.

— Муж наш, будь осторожен! — закричали Марфа и Мария, выбегая вперед.

Но Иисус продолжал спокойно говорить, хотя губы его слегка и начали подрагивать.

— Я тоже боролся, как мог, Иуда, брат мой. В юности я хотел спасти мир. Но когда разум мой достиг зрелости, я ступил на путь человеческий. Я стал трудиться: пахал землю, копал колодцы, сажал виноград и оливы. Я взял женщину и родил себе подобных — я победил смерть. Разве не к этому я всегда стремился? Я сдержал свое слово — я победил смерть!

С безумным криком Иуда бросился вперед, одним движением оттолкнув Петра и женщин, загораживающих Иисуса.

— Предатель!

Все замерли. Иисус побледнел и прижал руки к груди.

— Я? Это ты обо мне, Иуда? Ты сказал жестокое слово. Возьми его назад!

— Предатель!

Все старческое стадо пожелтело от ужаса и бросилось к выходу. Фома выскочил первым на улицу. Обе женщины устремились за стариками.

— Братья, не уходите! — закричала Мария. — Сатана поднял руку на Иисуса. Он хочет уничтожить его.

Замешкавшийся Петр тоже скользнул к дверям.

— Куда ты? — схватила его Марфа. — Ты снова предашь его, снова?

— Я не хочу участвовать в этом, — вздохнул Петр. — Искариот здоров, как бык, а я дряхл.

Иуда и Иисус остались одни. Казалось, от ярости Иуда испускал пар, пропитанный запахами пота и гнойных ран.

— Римский прихвостень! — прорычал он снова. — Твое место на кресте. Туда Господь Израиля поставил тебя сражаться. Но у тебя ослабли ножки. Смерть взглянула тебе в глаза, и ты испугался. Ты побежал прятаться за юбки Марии и Марфы. Трус! Ты изменил свое лицо и имя, прикинулся Лазарем, только чтобы спасти свою шкуру!

— Иуда Искариот, — перебил его Петр, обступившие его женщины придали ему мужества. — Иуда Искариот, разве так можно говорить с учителем? Где твое уважение?

— Какой учитель?! — закричал Иуда, сжимая кулаки. — Вот этот?! У вас что, ни глаз, ни мозгов не осталось? Это он — учитель? Что он говорил нам? Что он нам обещал? Где армии ангелов, с которыми мы собирались спасать Израиль? Где крест, который должен был стать нашей лестницей в небеса? Этот лже-Мессия не успел увидеть крест, как у него закружилась головка и он грохнулся в обморок! А потом эти добрые женщины подрядили его строгать им детей. Он говорит, что боролся, мужественно боролся. Да, он боролся, как петух в курятнике. Но твое место было на кресте, предатель, и ты прекрасно знаешь это. Вспахивать новь и утробу женщин может любой. Ты должен был взойти на крест. Ты гордишься тем, что победил смерть? Горе тебе! Рожать детей на съедение преисподней — это, по-твоему, победа над смертью?! Корм для сатаны — вот что такое твои дети! Ты просто стал поставщиком мяса для него. Предатель! Трус!

— Иуда, брат мой, — дрожа, сказал Иисус. — Иуда, брат мой, да поимей же ты сострадание.

— Ты разбил мое сердце, сын плотника, как я могу сострадать тебе? Я, как покинутая женщина, готов кричать, выть и колотиться головой о камни! Я проклинаю день твоего рождения, я проклинаю день своего рождения! Я проклинаю час, когда встретил тебя и ты наполнил мое сердце надеждами! Какую радость, какую свободу ты вдохнул в нас! Какое счастье было слушать тебя, когда ты говорил о Земле и Небе, шагая впереди всех! Казалось, ягоды винограда увеличивались до размеров арбузов. Чтобы насытиться, нам всем хватало одного пшеничного зернышка. А как-то ты умудрился накормить даже тысячную толпу пятью хлебами. А звезды! Какой свет, какой блеск разливался по небу! Воистину, то были не звезды, а ангелы! Нет, не ангелы, то были мы — твои ученики, мы вместе с тобой всходили на небосклон и сияли вокруг тебя, и ты горел, словно солнце. Помнишь, ты обнял меня и умолял: «Предай меня, предай. Я должен быть распят и должен потом воскреснуть, чтобы спасти мир!»

Иуда вздохнул и умолк. Раны на его теле открылись, начали кровоточить. Старики, снова приклеившись друг к другу, стояли, опустив головы, пытаясь вспомнить все и вернуться к жизни.

Слезы навернулись на глаза Иуды. Он отер их резким движением и снова перешел на крик — сердце его все еще было переполнено.

— «Я агнец Божий, — блеял ты. — Я должен быть принесен в жертву, чтобы спасти мир. Иуда, брат мой, не бойся. Смерть — дверь в бессмертие. Я должен перешагнуть этот порог. Помоги мне!» А я так любил тебя, так верил тебе, что согласился. Я пошел и предал тебя. А ты… ты…

Пена капала с его губ. Схватив Иисуса за плечи, он встряхнул его и прижал к стене.