Шмуэль-Йосеф Агнон - Под знаком Рыб

— Да, да, дорогой, то, что было украшением твоей головы, могут топтать теперь любые ноги.

И стрижка закончилась. Вместо своих привычных каштановых кудрей Хемдат увидел в зеркале гладкий голый череп. Он тряхнул головой:

— Один и тот же стиль в конце концов надоедает.

Вечером он пошел к Яэли. Она пришла в ужас. Какое безумие, как может человек испортить главную свою красоту! Ой, какая у него острая голова! Прямо манекен какой-то со свалки!

Хемдат взял ее за руку. Раньше, в отцовском доме, побрившись, он порой брал нежную руку сестрички и проводил ею по своим щекам. «Ой!» — кричала сестричка.

Но что говорить о нем, о Хемдате! Его жизнь пошла дальше своим обычным путем, а вот нормальную жизнь Яэли нарушили новые неприятности. Не успела она отдохнуть, как у нее снова заболела рука. Все тревоги прошлых лет разом вернулись к ней, пугая ее куда больше, чем любое неизвестное будущее. У нее всегда была больная рука, и она вечно боялась, что у нее какая-то болезнь крови, из-за которой ей отрежут руку. Поэтому каждый раз, когда у нее было что-то не в порядке с этой рукой, она начинала страшиться, что теперь ей не миновать ампутации. Хемдат боялся за нее, как не боятся подданные за своего царя. Он приносил ей молоко и лекарства и целыми днями не отходил от ее постели. Окрестные дети даже прозвали его «Яэлиным братом», и Хемдат был рад этому прозвищу. «Какой он заботливый», — говорили соседки, и, слыша это, Хемдат краснел и опускал голову. Его спиртовка изрядно пострадала, услуживая больной, но, к счастью, ее болезнь длилась недолго, и вскоре она уже снова была на ногах.

Хемдат в очередной раз убрал свою комнату и, наведя в ней порядок, снова отправился к Яэли. По дороге встретился ему приятель, известный уже писатель, и любезно согласился пойти с ним. Любезность состояла в том, что этот приятель отдалился от Хемдата с того времени, как Хемдат стал заниматься с Яэлью ивритом, и отдалился именно из-за нее, потому что считал эти занятия пустой тратой времени, которое Хемдату лучше было потратить на свои стихи. Хемдат уже предвкушал, как обрадуется Яэль приходу известного писателя, как она будет хвастаться перед всеми подругами, что к ней приходил такой прославленный человек. Увы, они ее не застали. Ничего, сказал себе Хемдат, завтра у нас с ней занятия.

Но назавтра она опять не появилась. Когда он случайно встретил ее и спросил, почему она не пришла, она сказала, что хотела прийти, у нее в комнате стояла невыносимая жара, даже дуновения ветерка не было — вот, у нее порвалась перина и все равно ни одно перышко не сдвинулось с места. Хемдат удивился:

— Если так, то почему же вы не пришли?

Яэль ответила:

— Я стеснялась выйти на улицу, потому что у меня нет субботнего платья.

Несколько дней спустя Хемдат встретил на улице госпожу Мушалем. Беспечная и радостная, стояла она перед ним. Рядом с ней стоял Дорбан, руки которого оттягивали чуть не до земли две связки толстенных книг. Хотя свои стихи Дорбан писал в ритме верблюжьих шагов, тяжести он переносил в руках, как все обычные люди. Оказывается, госпожа Шошанна купила в подарок супругу ко дню рождения всего Брокгауза и Эфрона, а господин Дорбан любезно согласился помочь ей донести покупку до дома. Вообще-то говоря, она купила не самое последнее издание, но какая разница — что тот словарь, что этот! В крайнем случае, в новом издании есть какая-нибудь мелочь, которой нет в старом. Но ведь мы здесь, в Стране Израиля, люди не избалованные, правда? А все остальное тут есть. Хочешь про хризантемы — есть про хризантемы, хочешь про Васко да Гаму — есть про Васко да Гаму. Смотрит человек в такой словарь и видит весь мир. Вот, она уже успела посмотреть, что рассказ Вассермана про Якова Хаузера — это реальная история.

— Но что это я разговариваю с человеком, а он еще не видел мебель, которую я привезла из Иерусалима?! Разве Яэль не рассказывала вам о дамасской мебели, которую я там купила? — И тут госпожа Мушалем протянула Хемдату букетик роз со словами: — Вы только понюхайте эти розы…

Хемдат поспешил извиниться. Он много раз хотел зайти к ней, тем более что у него к ней дело. Госпожа Мушалем вытащила одну розу из букетика и посмотрела на него так, будто прекрасно знает, о чем он хотел с ней поговорить. Хемдат наклонил голову к розам и произнес:

— Когда мать Яэли уезжала из Страны, она передала мне немного денег, чтобы ее дочь купила себе ткань для субботнего платья. Вы же знаете, Яэль умеет шить…