Кнут Гамсун - Круг замкнулся

Фотограф Смит сказал:

— Извините, что я осмеливаюсь вам об этом говорить, но у вас что-то на шляпе. Не пойму что.

Абель поглядел:

— Вы про пятна? Не знаю, может, это фруктовый сок? Я недавно проработал несколько дней в садоводстве.

— Если фруктовый сок, его не выведешь, — ответил фотограф Смит и наилюбезнейшим образом посоветовал ему купить новую шляпу.

Ну, конечно, обзаведясь новым костюмом, надо было справить и новую шляпу, но ведь всего не упомнишь.

— Я куплю шляпу и перчатки, — сказал он.

Словом, он навел на себя лоск на случай очередной встречи с Ольгой, но Ольга ему не встречалась. Он часто бродил по улицам, искал ее, но все напрасно.

Зато он встретил жену таможенника Робертсена. Она была хоть и в трауре, но со свежей завивкой и густо напудрена.

— Какая редкая встреча! — сказала она, оглядывая новый костюм Абеля. Она лучше других знала, откуда взялись деньги на новый костюм, это были ее деньги, чего она и не стала скрывать. — Мне пришлось выложить немалые деньги в моем-то вдовьем положении, но раз уж он на смертном одре с пулей в голове высказал такое пожелание, я не стала возражать. Только зря он посвятил в это пастора, тот сразу начал совать свой нос в наши дела. А того, кто стрелял, удалось найти, и его посадят на много-много лет, стало быть, ему это даром не пройдет. А ты, Абель, не хочешь к нам заглянуть? Раз теперь тебе по карману такой дорогой костюм, сходил бы ты как-нибудь погулять с моими девочками, на хороший концерт или еще куда-нибудь, ведь у них такое горе. Твой отец, пока был здоров и на ногах, не пропускал дня, чтоб не заглянуть к нам. Ну, передать от тебя привет девочкам?

Словом, все люди поголовно сошли с ума.

Самое неприятное для человека при деньгах то, что он обречен на бездеятельность. Ему незачем ломать голову над вопросом, где раздобыть еду на завтра, одежды у него вдоволь, есть и крыша над головой, и кровать. Абель не привык к роскоши и привыкать не собирался, он сидел на своем дурацком богатстве и становился все тупее. На что только у него теперь было время и на что только у него теперь не было времени! Само собой, он как-то его коротал, да-да, он заделался самым настоящим праздношатаем, но вообще-то его разбирала тоска. Может, стоит наведаться на пристань, почему бы и нет?

Там, где прежде был причал «Воробья», покачивалось на волнах моторное судно, которое доставляло молоко на два молочных завода. Большое, нескладное чудище, вроде старинных галеасов, рабочая колымага без красного дерева и меди, смазанная и просмоленная, а не полированная и выкрашенная.

Абель поднялся на борт и поздоровался со своей прежней командой «Воробья», Северином и Леонартом. Большая честь для нас, капитан, сказали они. Разве можно сравнить это чудище с «Воробьем»? У него даже имени нет, у него есть только номер, корыто на морской волне, срам, да и только. Они божились, что, будь Абель у них капитаном, дело никогда не повернулось бы так скверно, таково их искреннее мнение. Чтоб какой-то плотовщик напялил на себя капитанскую фуражку и встал за штурвал! Впрочем, дирекция за это ответила, так ей и надо.

— Не так он вроде и плох, — сказал Абель.

— Плох? Господи! Да у него ведь даже носа нет, у него только брюхо.

— Ах, капитан, вот купили бы вы новое судно, мы бы тотчас перешли под вашу команду. Можете на нас положиться.

Абель ответил, что на судно у него нет денег, но, оглядев его с головы до ног, они сказали:

— Что-то не похоже, капитан!

На обратном пути после этой идиотской прогулки на пристань он снова наткнулся на Ольгу. Но еще до этого он встретил старую знакомую по имени Регина с детской колясочкой.

Регина залилась румянцем, невинным румянцем, и в глазах у нее вспыхнула радость, она стала такая взрослая и красивая, возила по городу свою дочь, та была уже не маленькая и могла сидеть в коляске. Проворный человечек Регина, она на своем веку торговала и вафлями, и «Безмолвным утешителем», а теперь стала счастливой женой и матерью в расцвете сил.

Они долго толковали о том о сем, причем он говорил с ней отеческим тоном, потому что был вдвое ее старше. Регина рассказала, что у нее очень хороший муж, он служит машинистом на каботажном судне. Лишь с превеликой неохотой она призналась, что он вообще-то не первый машинист, а второй, а уж про то, что он даже не машинист, а кочегар, она и говорить не стала. Абель замечает, что на жалованье мужа они, верно, не без труда сводят концы с концами. Она в свою очередь с гордостью сообщает, что он ходит аж на «Короле Роальде», самом большом и красивом пароходе на этой линии. И уже несколько раз она составляла ему компанию, пока не завела ребенка.