Вильхельм Муберг - Ночной гонец

Ручей знал, что Ботилла невиновна. Вода знала, что она не призывала нечистого, не давала ему обета отдать свою душу и тело. Она знала, что человек из леса был ее нареченный, с которым она встречалась по чести и уговору. Вода знала, что она послушна воле господа всемогущего и заповедям его. Вода свершит свой суд и обелит ее.

Девица хотела снять с себя тяжкий навет.

— Ручей, помоги мне! Прими меня! Ты ведь знаешь, что я невиновна! Защити же меня!

Ботилла глянула в ручей. Она хотела сама тайно испытать себя водой.

Пусть это будет в тайности. Придется ей раздеться донага — она не может воротиться домой в мокрой одежде. Вода в ручье студеная, она будет колоть ей кожу ледяными иголками, но ведь терпеть-то придется недолго. Она не станет опускаться глубоко в объятия ручья. Ручей неглубок, вот оно, дно, совсем близко; над водой склонились толстые ветки ивы; можно ухватиться за них и выбраться на берег. Ей лишь бы коснуться поды. Как только она станет тонуть, она тут же схватится за ветку. Надо лечь на спину, поднять колени и протянуть руку к веткам. Бояться тут нечего. Вода сразу же примет ее и отмоет всю грязь, прилипшую к ней: «Ты невиновна!»

Она сняла передник и корсаж, села на камень у воды. День был серый и пасмурный, точно нахохлившаяся ворона, что сидела на макушке ели. Ботилла съежилась, она дрожала от холода, сидя в одной юбке и сорочке. Она уже продрогла до костей, хотя еще не коснулась воды.

— Ручей, ты знаешь, что я невиновна, помоги мне!

День был холодный и ветреный. В такую стужу не мудрено схватить ломоту, а то и чахотку, если остыть в студеной воде. Она оробела. Для тайного испытания лучше дождаться солнечного дня.

Она оделась и пошла прочь от ручья.

А языки все судачили про Ботиллу Йонсдоттер. Парии больше не улыбались при встрече с нею, а, не сказав ни слова, отводили глаза, будто им становилось неловко. Женщины у колодца замолкали, когда она проходила с ведрами. Дети, завидев ее, разбегались по сторонам, а потом выглядывали из-за углов и кричали, указывая на нее пальцами:

— Берегитесь колдуньи! Бегите от нее, бегите!

Худая слава шла о ней.

Никто не хотел доносить на нее, но и заступиться — никто не заступался. Односельчане не знали, верить ли молве, однако все ее сторонились. Никто не подошел к ней и не сказал: «Ты вовсе не колдунья! Ты по-честному видалась в лесу со своим суженым! Нечистый не сосал твою грудь, это просто-напросто метка от ожога».

Что сказали бы батюшка с матушкой, если б проведали про красную метку? Ведь они еще про это не знали. Не знали они ничего и о худой славе. Если б они знали, как их дочь боится погубить свою грешную душу!

Однажды, когда она проходила мимо усадьбы Боккагорд, Ботилле показалось, будто ей что-то бросили в спину. Она оглянулась. На земле лежал раскаленный уголек, шипевший, как змей. Этим угольком кинули в нее.

Куда бежать? Ее сторонятся, как прокаженной, почитают за колдунью. Где ей укрыться? Все вытерпела бы, лишь бы освободиться от нечистого. Ему она не давала обещания. Она давала клятву только одному человеку из леса.

«Обрученные! Неразлучные! На веки вечные!»

Пускай ее сторонятся, пускай бросают ей вслед раскаленные уголья — это все она стерпит. Ибо суд людской над ней не властен. Один господь бог волен судить ее, и суд божий свершится в Чистом ручье. Вода открывает свои объятия невиновной, а виноватую не принимает, виноватая очистится лишь в огне костра. Когда в прошлом году в Конге жгли на костре колдунью, дымом опалило урожай во всем уезде. Вода божья на земле не примет колдунью. А Чистому ручью ведома ее тайна. Колдунью он не примет, а ей раскроет свои объятия.

Девица знала, где ей укрыться. Она пошла к ручью.

Был ясный, солнечный день. Рождественский пост миновал, снег выпал и стаял, от талой воды ручей переполнился и затопил луг. Нигде нет такой воды, как в Чистом ручье, текущем на север. Она исцеляет людей, от нее пропадает парша, сходят струпья и болячки. От этой воды холсты становятся ослепительно белыми, будто их вымыли в потоке, текущем от престола царя небесного. Эта вода чиста и прозрачна, словно капли утренней росы. Эта вода откроет волю божью всему миру.

Водою крестился Христос; она коснулась чела его, и с той поры она таит в себе святую истину, от которой содрогается земля и небеса разверзаются для людей.

Девица спустилась к ручью. Солнечные блики лежали золотыми нитями на голых ивовых ветвях, на мокром лугу, на воде, текущей с тихим звоном в тени ветвистых ивовых кустов. Девица нагнулась и погладила воду руками. Вода была мягкая и ласковая, как бархат в церковном алтаре, как святой покров на престоле господнем. Вода была прозрачная до самого дна. Она не таила в себе ни грязи, ни лжи, ни лукавых наветов. Она не сделает ей худого, она откроет ей правду, успокоит ее невинную душу.