Вильхельм Муберг - Ночной гонец

В пятницу на рассвете они вышли из Гриммайерде и направились в сторону озера Мадешё. Солнце на восходе было багрово-красное, сизо-черные облака бежали по небу, хотя погода была тихая.

Снега в лесу было мало, и, хотя прошлой ночью подморозило, день обещал быть теплым.

Перед постом выпало много снега, а вслед за своим братом снегом пришел мороз — злой, колючий. Снег выпал до наступления мороза, и потому земля промерзла неглубоко.

На свежем снегу видны были все звериные тропы в лесу. Ничто живое не могло выбраться из своего убежища, не оставив следа. Снег рассказывал, как искал замерзшие ягоды в брусничнике тетерев, как скакал у кустов заяц, как петляли вокруг стволов лиса и куница. Голая земля была немой пособницей обитателей леса и помогала укрывать лесные тайны, а снег кричал о них преследователям.

Снег мог рассказать и о том, где прошел одинокий человек из леса. Потому Сведье не уходил далеко от землянки. Он выходил только проверить капканы на зайцев в рощице на болоте. Силки, расставленные меж свежесрубленных осинок, поставляли ему жаркое. Каждое третье или четвертое утро, проверяя силки, он находил зайца в капкане. Зайцы обгрызали кору с осин до самого луба, ободранные стволы и ветви лежали распростертые на земле, словно выбеленные солнцем скелеты.

Остальное время он сидел в землянке. Когда приходилось идти к ближнему роднику за водой, он на обратном пути старательно заметал свои следы. Он все время боялся, как бы не забыться случайно и не оставить след.

Наступил канун рождества, в лес пришла зима. Мороз обнял землю первым крепким объятием, но сразу подступиться к ней он не смог — она была окутана плотным, теплым покровом. Трясина Флюачеррет раскинулась просторным бугристым снежным полем, но замерзнуть она еще не успела — под снегом притаились черные и мягкие бездонные топи. Тихая и пустынная, лежала в эту пору большая трясина, сумерки рано спускались над ней, сжалившись над ее одиночеством. Сухой, увядший тростник шуршал и выл на ветру. По вечерам не слышно было плача чибисов и курлыканья журавлей. А в снегу на мшистых кочках алыми каплями горели ягоды клюквы.

Человек из леса спал в своей землянке долгими декабрьскими ночами, закутавшись в теплые овечьи шкуры; иногда он просыпался от холода. Мороз подбирался к нему из земли, леденящий, мозглый, как дыхание гадов с холодной кровью, и это дыхание земляного пола касалось его лица. На потолке и стенах искрилась крупичатая наледь. Всю ночь он то и дело подбрасывал поленья в очаг, не давая огню погаснуть, но не мог уберечься от холода. Даже днем он начал разводить огонь очаге, хоть и боялся, как бы не было заметно дыма.

Но не только из-за сильного мороза он поддерживал огонь по ночам — он боялся незваных ночных гостей из леса.

Когда он сидит вечерами у очага, когда головни догорают и рассыпаются в уголья, когда пламя больше не освещает землянку, когда в очаге только поблескивают искры и чадит дымок, она может подкрасться к нему. Когда уголья в очаге чернеют и гаснут искры одна за другой, когда он уже почти заснул, когда он на пути отсюда, она может подобраться к нему. Она станет обвивать его своими волосами, сядет к нему на колени, станет прижиматься к нему мягкими круглыми бедрами, дразнить его теплом своего тела: «Я буду твоей суженой!»

Лесовица обернулась красивой женщиной, но лица у нее нет. У нее есть тело, руки, ноги, голова и волосы, а лица нет, И молода она, и красива, и грудь у нее лебяжья, и тело белое, а лица у нее нет. Кожа у нее теплая и мягкая, как кожица печеного яблока. Она может говорить, улыбаться и громко смеяться, но у нее нет ни рта, ни носа, ни глаз, ни лба. У лесовицы есть только тело, голова и волосы, длинные, как конский хвост, а лица у нее нет.

Человек, который опоганится с женщиной без лица, будет потом горько каяться и сгорит от стыда. Человеку, который польстится на женщину без лица, никогда больше не видать счастья. Человека, который разделит ложе с женщиной без лица, будут вечно мучить желание и тоска, и покоя ему не будет. Женщина без лица, подкрадывающаяся, когда в очаге гаснут угли, не утеха, а соблазн человеку и вечная погибель.

Сведье — человек крещеный, добрый христианин, он не допустит к себе поганую лесовицу, у которой нет лица. Он уже дал слово другой, так он лесовице и скажет.

Но она отвечает ему:

— Нет у тебя невесты, Сведье! Нет у тебя больше никакой невесты!

Хитра — так и норовит одурачить его, ей ведомо, какими речами его пронять. Только лжет она. У него осталась невеста в деревне, зовут ее Ботилла Йонсдоттер. Пусть отец ее изменил своему слову и просватал дочь за другого, честные люди, добрые соседи отплатили ему за измену, — новый жених лежит теперь в постели с перебитыми ногами. Его суженая не ляжет ни с кем, кроме него в брачную постель. «Обрученные! Неразлучные! На веки вечные!» Он не отдаст никому своего права на нее, покуда жив. И пусть лесовица поддразнивает его злорадно: «Нет у тебя невесты! Я буду твоей суженой!»