Юрий Когинов - Багратион. Бог рати он

Решение созрело мгновенно: послать сотни три смельчаков в обход, над туннелем, и ударить по французам там, где они пока не ожидают, — возле Чертова моста.

— В обход я поведу людей сам, — произнес Багратион и велел своему адъютанту корнету Дирину перевести его слова провожатому, чтобы в разговоре не случилось ошибки. — Над туннелем можно пройти, есть там хоть какой-либо след?

— О да, принц Пьетро, — охотно подхватил Антонио. — Есть след — козий. Но вы же сказали: там, где пройдет охотник за оленем или дикой козой, пройдет и русский солдат. Я провожу вас. И дальше вместе с вами пойду — до самого Люцернского озера, что будет вскоре за Чертовым мостом. А дойдете до озера — вы уж внизу, на равнине. И — все позади.

Под ногами вновь острые камни, глина. И словно в горло забился кол — с каждым шагом вверх перехватывает дыхание. Но вот уж и спуск. А там, внизу, — синекафтанники. Их не менее двух батальонов! Но куда отступать? Только вперед, в штыки!

В правой руке у Багратиона — шпага, в левой пистолет. Он стреляет в бегущего к нему, тоже со шпагою в руке, французского офицера и вонзает клинок в прицелившегося в него солдата.

— Ваше сиятельство, возьмите мой пистолет, — слышит он голос Дирина. — У меня — два.

Нет, лучше — клинком. Вот так, как орудует штыком гренадер, что впереди, в самой круговерти схватки.

После боя надо его отметить. А теперь — вперед, вперед, к Чертову мосту!

А сзади, сквозь туннель, уже ломятся свои. Ура! Молодцы ребята!

Князь Петр обернулся к ним и помахал шпагой. И тут громкий и резкий вскрик заставил его вновь посмотреть вперед.

— Ваше сиятельство, ложись! Граната! — услышал он в самое ухо, и какая-то тяжесть придавила его к земле.

Взрыв рванул рядом, да так звонко, что заложило уши и потемнело в глазах. И тяжесть, которая придавила его сверху, стала еще тяжелее.

«Человек! На мне — человек. И потому он тяжелый и обмякший, что его убило. Убило гранатой, о которой он мне кричал».

Багратион сдвинул с себя тело. Спина и грудь у солдата — сплошное месиво. Пальцы Багратиона слиплись от чужой крови. Он повернул солдата навзничь и тотчас его узнал: Лукин!

Господи! Да это же он, Лукин, минуту назад храбро врубился в колонну французов.

«Да-да, — пронеслось в его голове. — Надо его отметить. — И тут же: — Так он же своею смертью провинность свою искупить хотел! Но нет, не нужна была никому его смерть. Господь видел, как смело дрался сей солдат. Герой! Однако смертию своею он отвел смерть от меня. Чем я, генерал, искуплю теперь гибель рядового солдата Лукина? И чем — смерть других, целой, должно быть, тысячи, что случилась уже здесь, в Альпах, за каких-нибудь два дня?»

Его подхватили под руки, помогая встать.

— Не меня… Поднимите его, Лукина. И всех других, как он, предать земле, когда перейдем мост.

— Ваше сиятельство! Вот уж воистину — мост чертов, — дошли до него слова. — Францы его повредили — подожгли малую арку. Слава Богу, большая цела.

Немедля — на тот берег! Переброшены бревна, связанные тем, что попалось под руки, — обрывками веревок и даже чьим-то офицерским шарфом. Перескочил один, второй солдат. Кто-то следом, не рассчитав, поскользнулся и рухнул в бездонную пропасть.

Вперед, вперед! Не ждать — за ними, первыми, — вся суворовская армия. Если не зацепиться там, за мостом, не пробить дорогу к Люцерне, — погибнут все, идущие следом.

Но на том берегу — подмога. Это Архангелогородский полк генерал-майора Каменского. Сын знаменитого фельдмаршала, он прибыл к Суворову всего несколько дней назад. И хотя молодой, всего двадцать три года, хорошо себя показал. Посланный еще с вечера в обход долины Рейсы, он успел к штурму туннеля в самый раз — французы попали меж двух огней, с того и этого края ущелья.

Как и Каменский, в обход идут отряды Дерфельдена, Розенберга и Ребиндера Максима, Михаила Милорадовича… Лекурб бежит. Он побросал даже свои пушки, чтобы быть налегке. Но, убегая, появляется преградою на пути русских. Вот почему на кольца, которые Лекурб делает, чтобы накинуть их на шею неприятелю и так его задушить, Суворов набрасывает свои петли. Только Лекурб встал на дороге, а у него за спиною уже Розенбергов авангардный отряд под командованием Михайлы Милорадовича!

Так и движутся русские полки и батальоны: впереди, как таран, отряд Багратиона, за ним — Суворов, а по краям, в обхват, — войска других генералов.

Пятнадцатого сентября. Багратион уже в Альтдорфе. Вот оно, Люцернское озеро. Но что за напасть — на озере ни одной лодки, чтобы, переправившись, оказаться у Швица, в расположении корпуса Корсакова! Меж тем гофкригсрат обещал и переправу, и наличие дорог вокруг озера. Ни того, ни другого!