Эптон Синклер - Зубы Дракона

После завершения этой церемонии, она спросила: «Ланни, что ты думаешь, сколько будет стоить поставить современную сантехнику в таком месте, как это?»

Он ответил с усмешкой: «В стиле Шор Эйкрс?» — Имея в виду свою собственную ванную комнату с оборудованием из сплошного серебра и ванную комнату Ирмы с оборудованием из чистого золота.

— Я имею в виду просто обычный стиль Парк Авеню.

— Ты думаешь купить этот замок?

Ирма ответила вопросом на вопрос. «Как ты думаешь, тебе было бы хорошо в Англии?»

«Я боюсь, что тебе не удастся получить его, дорогая», — в свою очередь уклонился он. — «Он является майоратом, находящимся под юрисдикцией акта, закрепляющего порядок наследования земли без права отчуждения». Он заверил ее с серьезным лицом, что все отсюда должно было быть передано наследникам нетронутым, и не только башни, дубы и газоны, но и слуги, овцы и банные принадлежности.

Время от времени в замок наезжали соседи, и Ланни мог слышать англичан из высшего общества, обсуждавших проблемы их мира и его тоже. Их нельзя было убедить серьезно воспринимать Адольфа Гитлера и его партию. Несмотря на его триумф, он оставался еще клоуном, обсыпанным пудрой истеричным говоруном, которого можно услышать каждое воскресенье в Гайд-парке. «Нахальный маляр», — так назвал его один из сельских землевладельцев. Они не возражали против эффективного противодействия Франции на континенте, ибо их раздражала эта дрянная республика политиканов, имеющая золотой стандарт, а Великобритания была позорно его лишена. Они заинтересовались оценкой Ланни Адольфа, но их еще больше заинтересовал Геринг, который был человеком, которого они могли понять. В качестве рейхсминистра он приезжал в Женеву и безапелляционно заявил претензии Германии на равенство вооружений. Уикторп был впечатлен его сильным характером, и теперь был удивлен, услышав о львенке из берлинского зоопарка и новых расшитых золотом бархатных шторах в приемной официальной резиденции министр-Президента.

Ланни сказал: «Главное для вас, господа, помнить, что Геринг является авиационным командиром, и что перевооружение для него будет означать создание воздушных армий, оснащенных новыми и усовершенствованными моделями самолётов».

Эрик Вивиан Помрой-Нилсон, экс-авиатор, получил огромный стресс, но Ланни не удалось заинтересовать представителя британского МИДа. Для дипломатов самолеты были, как Адольф Гитлер. То есть, что-то «нахальное, неизвестно откуда взявшееся», что-то дешевое, самонадеянное, и вообще плохой формы. Британия правит морями, и делает это с помощью величавых и прочных «линейных кораблей» весом тридцать пять тысяч тонн каждый и стоимостью десять или двадцать миллионов фунтов. Американский адмирал написал о влиянии военно-морской мощи на историю, а британское Адмиралтейство прочитало его труд, который удостоился одним из немногих комплиментов в сторону их нахальных заморских кузенов. Теперь их мировая стратегия была основана на военно-морской мощи, и когда кто-нибудь пробовал спорить с ними, то происходило то, что было описано в поэме шотландского поэта Томаса Кэмпбелла «Вам моряки Англии»: «Британии не нужны укрепления и башни на берегу, её сила в море!»

Ирма выслушала все дискуссии, а потом, когда они ехали обратно в Лондон, они обсуждали их, и Ланни обнаружил, что она находилась на стороне гостеприимного хозяина, а не на стороне своего мужа. На неё произвело неизгладимое впечатление достоинство, стабильность и уверенность в себе этого островного государства. А также лорд Уикторп, как идеальный тип английского джентльмена и государственного деятеля. Ланни не возражал, потому что он привык к тому, люди бывали не согласны с ним, особенно в его собственной семье. Но когда он случайно упомянул о случившемся своей матери, она восприняла это серьезно и сказала: «Разве тебе не приходило в голову, что ты принимаешь очень многое как должное?»

— Как ты имеешь в виду, старушка?

— Прими мой совет и всерьез задумайся об Ирме. Ты доставляешь ей больше горя, чем ты думаешь.

— Ты имеешь в виду компании, в которых я бываю?

— И это тоже, и идеи, которые ты высказываешь своей компании и своей жене.

— Ну, дорогая, она, безусловно, не может ожидать, что я откажусь от своих политических убеждений в обмен на ее счастье.

— Я не знаю, почему она не может ожидать этого, учитывая, что мы все более или менее зависим от ее щедрот.

«Господь с тобой!» — сказал Ланни. — «Я всегда могу снова продавать картины».