— С другой стороны, Генрих, если до него когда-нибудь дойдёт, что вы заранее знали об этом деле и не предупредили его, то он вряд ли подумает, что это было знаком высокой дружбы. Не так ли?
Молодой нацист не ответил, но морщины на его лбу давали понять, что у него нравственный кризис. — «Я действительно не знаю, что сказать, Ланни. Мне говорят, что он ужасно раздражителен сейчас, и это очень легко выведет его из себя».
— Я думаю, что он должен чувствовать себя счастливым после этой своей замечательной речи, которая обязательно заслужит похвалу внешнего мира. Я думаю, что ему не захочется испортить эффект такой тщательно спланированной акции.
«Du lieber Gott [140] боже милосердный! (нем.)
!» — воскликнул собеседник. — «Я должен посоветоваться с кем-нибудь, кто знает его настроение».
Ланни подумал: «бюрократ встретился с чрезвычайной ситуацией, и не имеет приказов!» Вслух он сказал: «Будьте осторожны с теми, кому доверяете».
— Конечно. Это худшая из трудностей. В политических делах, нельзя доверять никому. Я слышал это от самого фюрера. Генрих немного сморщил брови, и, наконец, сказал: Мне кажется, что это вопрос о влиянии на внешний мир, и он находится в компетенции нашего рейхсминистра народного просвещения и пропаганды.
— Вы знаете его?
— Я очень хорошо знаю его жену. Она обычно работает в Берлине в штаб-квартире партии. Вы позволите мне проводить вас к ней?
— Конечно, если вы уверены, что это разумный шаг. Так как это вопрос политики, вы должны принять во внимание отношения между доктором Геббельсом и доктором Леем. Если они друзья, Геббельс может попытаться замять дело, и, возможно, не дать нам видеть фюрера.
«Gott im Himmel [141] Царь Небесный (нем.)
!» — воскликнул Генрих. — «Никто в мире не сможет отследить все ссоры, зависть и интриги. Это ужасно».
«Я знаю», — ответил Ланни. — «Я слышал об этом от вас и Курта в старые времена».
— Сейчас стало в тысячу раз хуже, потому что появилось много новых рабочих мест. Я полагаю, что то же самое везде в политике. Именно поэтому я держался от нее подальше.
«Теперь ты в ней», — подумал Ланни про себя. Вслух он сказал: «Мы где-то должны начать, так что давайте посмотрим, что посоветует нам фрау Геббельс».
IX
Генрих Юнг подошел к телефону и позвонил домой рейхсминистру доктору Йозефу Геббельсу. Когда трубку взяла фрау рейхсминистр, он назвал ее «Магдой» и спросил, слышала ли она что-нибудь о Ланни Бэдде и Ирме Барнс. Очевидно, она не слышала, потому что он начал перечислять ей существенные факты, сколько денег было у Ирмы, сколько оружия произвёл отец Ланни. Он также добавил, что они посещали замок Штубендорф и что Ланни однажды пил чай с фюрером. Теперь у них было дело, имеющее значение для партии, по которому они хотели получить совет Магды. «Мы находимся в Адлоне», — сказал Генрих. — «Ja, so schnell wie moglich. Auf wiedersehen [142] Да, как можно скорее. До Свидания
».
Ланни вызвал свой автомобиль, и пока они ехали к Рейхстаг-платц, Генрих рассказал им о красивой, очаровательной, сердечной даме, с которой они должны были вскоре встретиться. Был факт, который должен был говорить в её пользу, она была приемным ребенком в еврейской семье. Она была замужем за герром Квандтом, одним из самых богатых людей в Германии, намного старше, чем она сама. Она развелась с ним и теперь имела достойные алименты, в то время как человек, плативший их, пребывал в концентрационном лагере [143] Неточности автора. Во-первых, Магда приемным ребенком не была, её мать некоторое время была замужем за богатым евреем, потом развелась. Во-вторых, Гюнтер Квандт (1881–1954) — немецкий промышленник и предприниматель, фюрер военной экономики, никогда в концлагере не пребывал, год просидел в американской тюрьме после войны, потом возвратил себе контроль над несколькими отраслями германской промышленности. С Магдой поддерживал хорошие отношения, у них был сын, который жил то с отцом, то с матерью.
!
Она стала адептом национал-социализма и стала работать в партии. Некоторое время назад она стала женой доктора Геббельса, на свадьбе которого Гитлер был шафером. Большое событие в нацистском мире. Теперь она была «Фрау Рейхсминистр», и держала своего рода салон, потому что люди не могут обойтись без женского влияния, даже если они проповедуют массам доктрину Kuche, Kinder, Kirche.
«Люди обвиняют Магду в честолюбии», — объяснил молодой чиновник. — «Но у нее есть мозги и способности, и, естественно, ей нравится использовать их для пользы дела».
Читать дальше