Елизавета Дворецкая: Ольга, княгиня зимних волков

Девушка застыла, вцепившись в ствол березы. Перехватило дух, по коже поползли мурашки. Ведьма-рагана была особенной – не то что бабы-ведуньи и волхвиты, живущие каждая в своем роду и только на велики-дни приходящие во главе родичей в святилище. Она обитала здесь с незапамятных времен – как рассказывали, с той поры, как первые потомки Крива явились на верховья Днепра и потеснили голядь. Все знали, что могущественная Ведьма-рагана обретается в лесной глуши, но мало кто мог похвалиться тем, что ее видел. Иной раз кто-то встречал ее, кто-то даже получал помощь, к примеру, заблудившись в чаще, однако всегда это был какой-нибудь свояк из другой веси, или младший брат покойного деда, или еще кто-то, но не сам рассказчик. Басни не сходились между собой в том, какова она: одним она являлась молодой бабой, другим старой, третьим опять молодой, даже молоденькой девушкой-подростком.

В последний раз о встрече с ней рассказывали недавно, пару лет назад, и тогда она предстала старухой весьма почтенных годов. Но эта, пляшущая с медведями, была, сколько удавалось определить под шкурой и личиной, средних лет – не юная резвушка, но и не скрипящая костями старуха. Получается, она не просто перерождается из старухи в девчонку, чтобы снова начать взрослеть, а просто от точки смерти начинает двигаться вспять и молодеет постепенно? Кто бы мог подумать!

Завороженная пляской медведей и чудной встречей, краешком сознания Ведома прикидывала, чем ей все это грозит и что делать. Разумеется, заклинательная пляска не предназначена для чужих глаз. И она не смогла бы так приблизиться, если бы ее не привели сюда невидимые тропы самого леса, не принесли выдохи проснувшейся земли. Сейчас она стояла, слившись с березой и дыша с ней в лад: это простой отвод глаз, бабка Рагнора выучила ее этому еще лет восемь назад. Но если она сдвинется с места, чары разрушатся и ее наверняка заметят. Так что лучше стоять и ждать, пока все кончится.

А если… Если ее заметят и сочтут, что она осквернила волшбу своим присутствием, то три медведя разорвут ее на месте. И не пополнятся смолянские предания рассказом о княжеской дочери, встретившей в лесу медвежью мать, потому что никто об этом не узнает.

И сколько уже было таких случаев – о которых никто не узнал? Ведома впервые задумалась об этом, и стало жутко. Но знает об этом лишь одна она – Ведьма-рагана.

Вот пляска окончилась. Медведи встали на четыре лапы и спокойно направились прочь. Ведома провожала глазами их мохнатые спины, исчезающие в глубине ветвей. Потом подняла глаза и вздрогнула: сдвинув на затылок медвежью личину и прикрыв ладонью глаза от солнца, Ведьма-рагана смотрела прямо на нее. Потом опустила руку и поманила: подойди.

Ведома помедлила, в глубине души питая слабую надежду, что это не ей. Но волхвита снова поманила ее, уже с заметным нетерпением. Ведома перевела дух и вышла из-за березы…

Она ступала по траве, будто по облаку, не чуя под собой ног. Вот, стало быть, как это бывает. Но страха не ощущала. Ведома была не чужда тайным искусствам – бабка, старая королева Рагнора, обучала внучку с раннего детства. Но то были северные чары, чуждые земле смолян. И то, что Ведома сумела увидеть женщину, в которой воплотился дух этой земли, означало, что она стала для этого достаточно сильной.

Ведома приблизилась и застыла в трех шагах. Да, она не ошиблась, перед ней стояла примерно ровесница ее матери. Под медвежьей шкурой на ней была обычная человеческая одежда: голядская сорочка, понева, состоящая из куска тканины, обернутого вокруг пояса, – «бранча», как ее называют. На плечах «валянка» – синее шерстяное покрывало вроде большого платка. Белесые брови, черты лица, уже покрытого морщинами, бронзовые браслеты подтверждали ее племенную принадлежность. И по выговору, когда она открыла рот, было ясно, что это голядка.

– Ты знаешь, кто я? – спросила она по-словенски, но выговор тоже ее выдавал.

– В-ведьма-рагана, – почти твердо ответила Ведома.

– А ты кто?

Ведома промолчала. Не следует называть свое имя подобному существу, не разобравшись, что у него на уме. А Ведьма-рагана изучала ее пристальным взглядом, в котором не видно было ни вражды, ни дружелюбия.

А перед волхвитой стояла девушка уже взрослая, «полная девка», как говорят о готовых для замужества, худощавая, довольно высокого роста. Из-под белой косынки спускалась на плечо длинная светло-русая коса. Собой она была весьма хороша: правильные черты продолговатого высоколобого лица, напоминающего о ее варяжской крови, на носу легкая горбинка, пухлые румяные губы сложены строго. Одета она была в обыкновенную шушку белой шерсти, с рукавом до локтя, с красным тканым пояском, и лишь короткая низка стеклянных бусин, желтых и синих, выдавала в ней дочь состоятельного родителя.