Андрей Михалков-Кончаловский - Андрей Рублев

— Чего «забыл», тут и забывать нечего! Сам небось…

— Да ладно вам, братцы! — останавливает Даниил спорящих.

Все замолкают и думают о доме, о родных, о покосе, ставших для них такими далекими, желанными и недосягаемыми…

— Все равно в Звенигород пойдем, — нарушает молчание Серега.

Князь и старшой спускаются по подземному ходу. Впереди виднеется слабый дневной свет.

— Ну, а теперь вы куда? — спрашивает князь.

— Получили мы тут приглашение одно. Тоже большая работа.

Князь первый вылезает на поросший кустарником обрывистый берег реки. После темноты от яркого солнца наворачиваются слезы. Невидимое пламя факела трепещет на ветру.

— Ну молодцы! Ну ловкачи, мастера! — доволен князь.

Под обрывом сквозь деревья видна сверкающая вода. Князь каблуком выворачивает булыжник и сталкивает его вниз. Слышится шорох по кустам и глубокий всплеск.

— Ну и куда вы приглашение получили? — щурится князь.

— В Звенигород, к братцу твоему, тоже хоромы ставить задумал.

Князь мычит что-то неопределенное и, мельком взглянув на старшого, лезет обратно в подземелье.

— И когда собираетесь?

— Да уж помылись в дорогу. А там уж и камень свезли.

Факел догорает и гаснет. Все погружается в темноту.

— Будь ты неладен, — злится князь.

— Да ничего, тут уж близко, дай-ка вперед пройду. Я тут каждую ступеньку…

От сгоревшего в прошлом году княжеского дома сохранилось одно крыло с высоким теремом, пристройками и конюшнями. Огромная обуглившаяся постройка с провалившейся крышей стоит неправдоподобно мрачная в ярком солнечном свете.

В обугленной светелке отчаянно звучит срывающийся девичий голос:

— Возьми меня с собой!.. Возьми!..

Эта та самая девка, которую Андрей видел у нового княжеского дома. Светлые слезы льются у нее из глаз, губы дрожат.

— С собой возьми!..

Перед ней, заложив руки за пояс, стоит смущенный Никола.

— Да чего ты, Маруся, ей-богу, говоришь-то?.. — невнятно оправдывается он. — Сама знаешь, не могу я. Все мужики, а ты с ними… И не венчаны мы.

— Обманул! Говорил — любишь, а сам обман-у-у-л!.. — Девка разражается рыданиями и, закрыв лицо руками, отходит в черный, закопченный угол.

— Уходят же все, — продолжает мастеровой, — куда ж я без них?

Она смотрит на мастера взглядом, полным гневной обиды, и бросается к нему на грудь:

— А я? Я как же?! Оставляешь меня?

Мастер кладет ей на плечи свои загорелые руки, гладит, успокаивает:

— Маруся ты, Маруся… Не могу же я… Да и что я делать-то здесь буду?

— Мало работы, что ли?

— Мне по камню работу надо… Вот глупая, — голос мастера звучит тихо, ласково.

— Печи будешь класть, — говорит девка, не отрывая лица от его груди и мало-помалу успокаиваясь.

— Привык я с ними… Они ведь меня и научили ремеслу-то… Как же я без них? Вон смотри, вся сажей перемазалась… Ну? Чего ты?..

— Все равно теперь… — Девка трется мокрым носом о его рубаху.

— Маруся ты, Маруся…

Закрыв глаза, она поднимает лицо, и ее губы размыкаются навстречу поцелую.

Словно снег, скрипит под их ногами черный обуглившийся пол.

День клонится к вечеру. Около прокопченного пожаром сарая Андрей с Даниилом разбирают зачаженные иконы. За стеной, в конюшне, тяжело переступают с ноги на ногу кони.

Мимо по дороге идут мастера. Идут в Звенигород. Они кричат что-то веселое, машут руками, прощаясь, и их белые рубахи мелькают сквозь печальные останки сгоревших хором.

А в стороне от дороги, прячась за кустами, крадется заплаканная девка. Провожает, наверное…

Мимо сарая проходят двое дружинников и скрываются в конюшие. Слышно, как они покрикивают на лошадей и снимают с колков седла.

Даниил некоторое время внимательно присматривается к почерневшей иконе, потом зовет:

— Андрей!

Никто не отвечает. Даниил встает и идет в сарай.

Андрей стоит в темном углу и прислушивается к разговору, доносящемуся из конюшни.

— Не могу я, Ванька, слышишь, не могу!

— Тише ты! А то знаешь что будет?

— Ну как же это?! Ведь они дом строили, старались…

— Да не скули ты… Еще неизвестно, зачем их догонять велено, может, еще работа какая? Может, просто вернуть надо?

— А зачем пятнадцать человек снаряжают, а копья зачем приказали острить? А сотник зачем…

— Да замолчи ты…

Андрей кидается к выходу, но Даниил сзади набрасывается на него. Андрей молча пытается вырваться, но Даниил здоров и цепок. За стеной смеется дружинник.

— Ты что? Ты в своем уме? Ты что? Куда? — хрипло от натуги шепчет Даниил.