Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том 3

— Получается, что так, — тяжело согласился Иоанн.

— Мне ни когда не нравилась земля. Слишком много незнакомых людей, а люди должны быть знакомы. Но ваша земля и вовсе ужасна, если по ней бродят толпы безбожников. Мне остается только лечь на камень и умереть.

— Плохо говоришь, брат Бернар. В нашем мире Бог всё тот же, Он так же любит людей, значит, в самом главном наш мир не отличается от вашего. Бог неизменен. И ведь ты попал не в толпу безбожников, а на Афон, где мало что изменилось за прошедшие семь веков. Это монашеский, молитвенный мир, а молитва — настоящее чудо. Разве мы не чувствовали себя братьями, когда вместе молились?

— Это так, милость Божия безгранична. Я понимаю, что попал к вам по Божьей воле. Но я совершенно не могу понять, как здесь жить. В вашем мире я ни когда не смогу выйти в море, а это для меня — смерть.

— Как знать… Когда я увидел вашу галеру, прикоснулся к её обшивке, то всей душой почувствовал, что это мой корабль. А ведь я никогда не ходил и не буду ходить на таком корабле. Может быть, я тоже прожил жизнь не в своей эпохе? К вашему морю я, наверное, так прикипел бы душой, что ни когда бы и не ушёл с моря. А наше море с его железом для меня, может быть, такое же чужое, как и для тебя. А, может быть, как раз наоборот: тебе понравится железо.

— При чем тут железо?

— Так ведь современные корабли — железные.

— Если ты хотел меня рассмешить, то у тебя не получилось. Железо по воде не ходит. Оно тонет.

— Бернар, ты же опытный моряк. Представь себе — тонкий железный лист, большой корпус… Ну, представил?

Бернар напряг всё своё воображение и вдруг неожиданно просиял:

— Это может держаться на воде! Но… невозможно изготовить такие тонкие большие стальные листы, тем более невозможно герметично соединить их меж собой.

— А наши — научились.

— Вот это действительно нечто великое! — Бернар продолжал сиять довольно долго, а потом потускнел. — Но ваши корабли, очевидно, такие же огромные, как и то судно, которое я видел.

— Бывают и побольше. Команда, порою, до тысячи человек.

— Вот видишь. Идти на таком корабле — всё равно, что жить в городе. Где же тут море?

— А я, например, служил на небольшом корабле, где команда была примерно, как на вашей галере.

— Интересно.

— А бывают ещё и подводные корабли — субмарины.

— Невероятно.

— Видишь, как я тебя заинтересовал. Может быть, капитан Бернар ещё выйдет в море. А то и адмиралом станет.

— Да… Большие рыцарские доспехи идут себе по морю, а внутри них — целая команда рыцарей. Хотел бы я оказаться в такой сказке. Все чудеса Грааля — ни что по сравнению с тем, о чем ты мне рассказываешь.

— А можешь представить себе, что железный корабль движется без парусов, потому что имеет внутри себя этакий… громыхающий Грааль, который двигает корабль.

— Если бы я не знал, что ты моряк — не поверил бы.

— А это вообще не предмет веры. Это, брат, наука.

— Всё, всё, всё. За один раз мне и этого лишка.

— Понял. Потом ещё порасскажу тебе о некоторых удивительных морских диковинках. А пока хочу задать тебе только один вопрос: жизнь прекрасна?

Бернар жизнерадостно рассмеялся:

— Спаси тебя Господь, брат Иоанн.

Но тут же опять задумался:

— Только вот мир–то ваш — безбожный. И море, наверное, безбожное. Как же по нему ходить?

— Да… у меня на катере в команде в лучшем случае один человек из десяти был верующим.

— Чем ты дышал на таком корабле? Каким воздухом?

— Я же говорю, что и сам тогда был неверующим.

— Не понимаю.

— Твоё счастье, что не понимаешь… Но если не сможешь уберечь свою душу от отчаяния, тогда поймешь, что такое жизнь без веры. Тебе кажется, что в этом мире у тебя пути нет. Но если бы это было так, Бог не перенёс бы тебя в этот мир. Значит, Бог уже видит твой путь в этом мире, увидишь его и ты, прояви только побольше доверия к Богу, как к любящему Отцу. Представь себе маленький стальной корабль с небольшой дружной командой, где все моряки — добрые христиане, которые дышат молитвой. А внутри этого корабля рокочет волшебный грааль (называется — дизель), и в нем заключена такая сила, что корабль несется по волнам в несколько раз быстрее самой быстроходной галеры. Разве это не корабль твоей мечты? Моли же Бога, что бы Он эту мечту осуществил.

— Вольфрам фон Эшенбах — младенец по сравнению с тобой, прекрасный брат Иоанн.

Месяц бежал за месяцем. Иоанн и Бернар так усовершенствовали свою латынь, что теперь уже, кажется, ни кто не понял бы языка, на котором они говорили. Это было невероятное латино–франко–сербско–морское наречие. Наречие это жило и развивалось в направлении всё большего преобладания сербских слов и оборотов. Впрочем, молились они до сих пор на латыни. Сленг ни как не мог заменить сакрального языка, а резкий переход на церковно–славянский не оказался бы по силам Бернару, так что Иоанн оказывал новому брату снисхождение, молясь вместе с ним на хорошо знакомой, но не родной и не любимой латыни.