Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть седьмая

– В России, наверное, тоже так раньше было…, – Лиза сидела в закрытом кузове, закутавшись в чадру, привалившись к уютному боку мужа, – а сейчас все оглядываются через плечо, требуют документы. Здесь никто нашими бумагами не поинтересовался…, – она поняла, что впервые, если не считать Монголии, попала за границу. На первый взгляд, Иран ничем не отличался от Казахстана, или Туркмении:

– Только нет портретов Сталина, военных и милиции. Но Иран, нейтральная страна…, – Лиза опасалась, что их не пустят на вокзал:

– Ты знаешь…, – она держалась за протез мужа, – в таких местах всегда патрули стоят…, – центр Тегерана отличался от провинциальных, глинобитных домиков, усеивавших отдаленные улицы. Здесь ездили такси, и автобусы, женщины носили европейские костюмы, на щитах висели афиши, на фарси. Языка они не понимали, но было ясно, что в городе крутят голливудские фильмы.

Если на вокзале и дежурили патрули, то они не обратили внимания на бедного крестьянина, и его жену. Продавец, в газетном ларьке, окинув полковника Кроу недоверчивым взглядом, долго считал монеты. Найдя свободную лавку, купив у мальчишки с переносным, медным чайником, два стаканчика чая, Стивен присвистнул:

– Мы вовремя. В вашей прессе о таком не писали…, – через три дня в Тегеране начиналась конференция лидеров союзных держав. Лиза ахнула:

– Нам к посольству никогда не подойти…, – муж уверил ее, что британского гражданина, аристократа, и кавалера орденов, просто не могут не принять в посольстве:

– Премьер-министр к такому отношения не имеет…, – забрав у нее стаканчик, Стивен поднялся, – они обязаны оказать помощь мне и моей супруге…, – довольно церемонно сказал Ворон:

– То есть тебе, Лиза…

Адрес посольства они нашли на почтамте, в телефонной книге. По дороге в северный, богатый квартал, Стивен заметил:

– Если они сейчас готовят конференцию, то один из моих кузенов точно здесь. Герцог Экзетер. Такое нам очень на руку…, – улицу Нофль-ле-Шато перегородили барьеры, на углах стояли брезентовые шатры. Лиза слышала стук пишущих машинок. Улицу пересекал закрытый коридор. Лиза замерла:

– Стивен, советское посольство напротив. У них, наверняка, есть наше описание…, – после угона самолета прошло две недели. Лиза понимала, что НКВД догадается, кто поднял в воздух Як-6:

– В Казалинске они нашли документы Фроловых, взяли наши приметы. У них есть тетрадка моей мамы. Они знают, что я дочь Горского…, – Стивен пока не подозревал об отце Лизы:

– Может быть, не стоит рассказывать…, – неуверенно подумала она, – какая теперь разница…, – Лиза вздохнула:

– Неизвестно, когда я Стивена увижу…, – последним, что она увидела, на улице, обернувшись, был красный флаг СССР, с золотым серпом и молотом:

– Надеюсь, что больше никогда его не встречу…, – неожиданно мрачно пожелала Лиза.

Молчаливый военный, в форме хаки, привел Лизу в совсем голую комнату, напомнившую ей кабинет, в Свердловском НКВД. Окна выходили во двор посольства, в большой, уходящий вдаль сад. Лиза, облегченно, выдохнула. Она вздрагивала, заслышав шаги по коридору, или шуршание гардин. Лизе казалось, что дверь сейчас откроется, впустив в комнату наряд бойцов, в знакомой форме НКВД. Она слышала холодный голос:

– Пройдемте, гражданка Князева…, – ничего такого случиться не могло, но Лиза боялась, и почти не сдвинулась со стула. Британец показал ей ванную комнату, Лиза сумела выдавить, на английском языке: «Спасибо». Вода была горячей, мыло пахло жасмином. Лиза повертела мягкое полотенце:

– Жаль, что нельзя в ванной помыться. Я, кажется, со Свердловска не мылась…, – она закрутила блестящий кран, трубы зашипели. Лиза покачнулась, в лицо бросилась кровь:

– В Мурманске я в ванной лежала, утром. Очень горячая вода была. У меня болела голова. Я немного выпила, и только. Мистер Мэтью проводил меня до номера…, – Лиза вытерла разрумянившиеся щеки: «Все так и было».

Охранник принес ей чашку крепкого, сладкого чая с молоком. Поставив на стол пепельницу, он выложил пачку сигарет, в красно-белой упаковке. Лиза вспомнила:

– У мистера Мэтью похожие сигареты были, американские. Мне даже пирога отрезали…, – ей, было, неловко есть при охраннике, но тот быстро ушел. Лиза, урча, набросилась на пирог. Утром они не перекусили, девушка проголодалась:

– В Алма-Ате такие пирожки продавали, на вокзале, – поняла Лиза, – и в Кургане нам хозяйка их приготовила. Хоть бы ее дочка домой вернулась, живой и здоровой. Пусть мое платье поносит…, – кроме чадры, старого узбекского наряда, и потрепанных туфель, за душой у Лизы больше ничего не имелось. В Казахстане пирожки пекли из темной, ржаной муки. Здешний оставлял на языке вкус пряностей. Лиза и не заметила, как съела весь кусок. Она вытерла губы: