Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть седьмая

– Неудобно. Они не знают, кто я такая, а позаботились обо мне…, – бронзовая ручка двери повернулась, Лиза выпрямила спину.

Питер держал в одной руке термос кофе. Передав человека, называвшего себя полковником Кроу, на попечение солдат, он быстро позвонил Джону:

– Вставай, и немедленно приезжай сюда. У нас произошел…, – Питер поискал слово, – инцидент. Я не хочу вмешивать в него американцев, даже Меира с Мэтью. Пока не хочу.

Он добавил:

– Появишься, сам все поймешь…, – технические специалисты заверяли, что внешние телефонные линии безопасны, но Питер всегда напоминал себе об осторожности. Вернувшись на совещание, он широко улыбнулся:

– Все разрешилось, господа. Майор Горовиц закончил…, – Меир кивнул, – пора мне приступать к докладу…, – поймав цепкий, внимательный взгляд Меира, Питер не стал ничего говорить. Начальство Джона прилетало в субботу. Пока герцог оставался самым высокопоставленным из сотрудников Управления Стратегических Операций, в Тегеране.

– Сначала надо понять, кто перед нами…, – человека, упорно именовавшего себя кузеном Стивеном, не узнала бы даже собственная мать:

– Ему пластические операции делали…, – понял майор Кроу, – я видел таких ребят, в госпиталях. И у него протезы кистей…, – на посту охраны девушка откинула чадру. Он помнил серо-голубые, большие глаза, на усталом, бледном лице, черный локон, спускавшийся на щеку:

– Они оба могут быть агентами НКВД, – расхаживая с указкой, у карты Европы, Питер думал о нежданных гостях, – их послали сюда, потому что Кепка забеспокоился, после встречи с Меиром. Они хотят выведать, наши планы, в отношении Констанцы…, – закончив доклад, Питер забежал на кухню, перешедшую в ведение американских поваров. Послезавтра наступал День Благодарения. Союзники устраивали торжественный обед, где пела мисс Дитрих. Быстро сжевав кусок тыквенного пирога, налив кофе в термос, он позвонил на пост охраны. Герцог Экзетер приехал и работал с гостем, как они называли незнакомца. На долю Питера оставалась девушка.

Дверь заскрипела. Она, испуганно, подняла глаза:

– Она умылась, – понял Питер, – румянец появился. Она совсем молоденькая, едва за двадцать. Помни, что она может играть. Она словно Воронов, человек с двойным дном…, – поставив термос, разложив блокноты, Питер вынул золотой портсигар: «Вы позволите?». Он никогда не мог бы закурить без разрешения девушки, пусть и агента Лубянки. Она услышал дрожащий голос:

– Да, пожалуйста…, – майор Кроу щелкнул зажигалкой: «Может быть, вам удобнее говорить по-русски?». Он поморщился от своего акцента:

– Надо чаще практиковать язык. А как? Русские с подозрением относятся к тем, кто с ними заговаривает. И я здесь вообще неофициально…, – Лиза вспомнила:

– Стивен говорил, что у мистера Кроу отец русский. Он на первой войне погиб. Воронцов-Вельяминов…, – она выдохнула:

– Спасибо. Удобнее, конечно…, – Питер взялся за ручку:

– Несколько предварительных вопросов. Ваша фамилия, имя, дата рождения…, – он налил девушке кофе.

Лиза сглотнула:

– Князева, Елизавета Александровна. Я родилась в двадцать втором году, в Забайкалье…, – стряхнув пепел, майор Кроу начал писать.

Человек, называвший себя полковником Стивеном Кроу, отлично владел протезами.

Пальцы, обтянутые черной кожей, двигались. Он без труда держал чашку кофе и щелкал зажигалкой. Он размотал потрепанную, грязную чалму. На почти лысом черепе, с остатками каштановых волос, виднелись шрамы, от ожогов. Джон заметил щетину, покрывающую шрамы на щеках. Человек перехватил его взгляд:

– Я две недели не брился, негде было. В любом случае…, – он повел протезом, – после ранения, после операций, волосы стали плохо расти…, – Джон и сам все видел. Еще он видел шрам, на месте левого глаза. Правый глаз, мутной голубизны, находился не там, где положено:

– Ему много операций сделали…, – в простой, медной пепельнице, дымилась сигарета Джона, – видно, что восстанавливали нос, губы. Восстанавливали, как смогли, конечно. Уши они не трогали. То есть, у него нет ушей…, – тем не менее, слышал человек хорошо. Они начали разговор на русском языке. Джон пожалел:

– Практики у меня нет, а откуда ее взять? У него тоже акцент слышен…

Джон напомнил себе, что в Советском Союзе НКВД без труда нашел бы английского, или американского коммуниста:

– Вытащили из лагеря, предложили деньги. Жену подыскали, то есть придали ему куратора. Она молодая девушка, красивая. Кто откажется от подобного? – пластические операции могли быть частью большой игры, затеянной на Лубянке: