Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть девятая

– Вот и все, что я помню, Меир. Здесь мы патруль военный встретили, разбежались… – он указал на западную дорогу, ведущую к бельгийской границе, – а потом я простыл, началась дизентерия… – потушив окурок, Джон, устало, замолчал. Красная Армия стояла на пороге освобождения Аушвица:

– Максим был, в Аушвице… – Джон подавил желание закрыть глаза, – и посланец от местного Сопротивления был. Они говорили, предупреждали, что немцы делают с евреями. И я предлагал бомбить лагеря. Нам никогда не простят бездействия. Давид в Аушвице погиб, наверняка. Или он мог пойти на сотрудничество с немцами… – когда Джон завел речь о профессоре Кардозо, Меир хмыкнул:

– Посмотрим, что случится, но, я думаю, Давид мертв… – полковник Горовиц не хотел делиться с кузеном планами Гольдберга:

– Семейное дело, – угрюмо думал Меир, – Джон семья, однако у него есть обязанности перед государством. И у меня они есть. Я ничего, никому не скажу, как и Теодор, а Джон может сообщить начальству о намерениях Монаха. Не надо, чтобы вести о таком до Москвы дошли. Эстер, наверняка, с русскими воевала, а Монах к ней поедет… – Меир не хотел подвергать сестру еще большей опасности:

– Выбраться бы ей оттуда, окольными путями… – он рассматривал карту, – а как? Братислава еще не освобождена, в Австрии немцы, в Северной Италии тоже. Да и не поедет она никуда, пока мальчиков не отыщет… – сестра, как и все командиры отрядов Армии Крайовой, рисковала арестом и возможным расстрелом, от рук НКВД.

– То есть СМЕРШ, так они военную контрразведку называют, – вспомнил Меир. Джон считал, что в Рётгене Питер увидел Марту, дочь миссис Анны:

– Она спаслась от ареста, и шла к линии фронта, с ребенком, – уверенно сказал Джон, – а пистолет она мне еще в Берлине показывала… – дверь толкнули, Меир обернулся: «Ну что?».

Кузен Теодор бросил на тумбочку аусвайс, со свастикой и прусским орлом:

– Выдан во Франкфурте, некоей фрау Циль… – Джон смотрел на строгое, худое лицо женщины:

– Жена их старшего по подъезду, Эмма мне говорила… – Федор прислонился к стене:

– Я все выяснил, поговорил с фрау Беатрисой. Аусвайс оставила на ферме неизвестная женщина, рыжеволосая, с маленьким ребенком. Мальчиком, – добавил он, дернув щекой. Федор старался не думать, что дочь и внук были в каких-то тридцати километрах от Мон-Сен-Мартена:

– Теодор-Генрих, Теодор-Генрих, – билось у него в голове, – два года ему сейчас, с небольшим. То есть Марта его Адольфом называла, для вида. Где он, что с малышом, что с нашей девочкой… – сердце заболело, он поморщился:

– Надо Анне написать, немедленно. Мальчишкам… – так Федор называл кузенов, – я, конечно, ничего говорить не стану, да мне и нельзя, по соображениям безопасности… – оставалось непонятным, выжила ли дочь с внуком в атаке на Рётген.

Меир помолчал:

– Я прикажу проверить данные о раненых, из местного населения. На всякий случай… – он повертел пистолет:

– Но где сейчас кавалер Креста Виктории, майор Кроу, и жив ли он вообще… – Федор помахал рукой, разгоняя дым:

– Вы бы здесь не курили, вот что. Главный врач сейчас появится, Джон… – он окинул кузена долгим взглядом, – Монах сказал, что у него есть приватный разговор… – прошагав к окну, Федор настежь распахнул форточку, впустив в палату свежий, морозный воздух.

Самодельный конверт, из бумаги в косую линейку, аккуратно склеили, надписав четким, изысканным почерком: «Мадемуазель Маргарите Мендес де Кардозо, в собственные руки». Легкий ветер шевелил занавеску, со двора доносился голос капитана Хоффмана:

– Госпиталь грузится… – Джон пока не трогал конверт, – идет вперед, на восток. Мне тоже надо в штаб Монти позвонить… – командующий сухопутными силами союзников, фельдмаршал Бернард Монтгомери, с штабом, расположился в освобожденном Аахене. Впереди армию ждала переправа через Рейн. Джон решил не возвращаться в Британию:

– Свяжусь с Блетчли-парком и все объясню, – разозлился он, – Меир тоже из работника секретной службы стал военным разведчиком… – Джону не хотелось заниматься бумажной работой:

– Читать бесконечные протоколы наблюдателей на встрече тройки, решать, как после войны разделить промышленный потенциал Германии. Пусть Мэтью таким заведует, у него хорошо получается на заседаниях выступать… – в начале войны и на североафриканском театре Джон служил в танковых войсках, но хорошо знал Монти, старого приятеля покойного отца:

– Попрошусь к «Фантомам». Меир сказал, что капитана Авербаха туда переводят, из воздушного десанта… – «Фантомами» называли летучие группы разведчиков. Они добывали информацию о положении за линией фронта и занимались связью между подразделениями союзников: