Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть девятая

– Милый мой, ты слышал. Маргарита наследница крупнейших заводов Бельгии. Если он… – жена запнулась, – Кардозо, в живых остался, то ни о каком опекуне речь не пойдет. Он сюда вернется, и приберет все к рукам, до совершеннолетия Маргариты… – Эмиль считал Мон-Сен-Мартен своим домом, и такого бы никогда не позволил.

Дети галдели. Роза, с дежурными по кухне, разносила на подносах свежий хлеб, с кубиками маргарина, армейское какао, с порошковым молоком, и порции каши, в алюминиевых мисках. Мальчики и девочки бегали в поселковую школу, раввин приходил заниматься с ними Торой и еврейской историей, Роза пела детям песни на иврите, обучала их языку, и рассказывала об Израиле:

– И наших девчонок мы свозим в Израиль, непременно, – сказал ей Эмиль, – погостим у старых друзей, в кибуце… – он подмигнул Розе. Маргарита тоже собиралась в страну:

– Во-первых, – рассудительно сказала девочка, – мои братья будут там жить… – Гольдберг, внезапно, подумал:

– А если мальчишек нет в монастыре? Если Максимилиан их нашел, или если их отправили в рейх, на усыновление? Они помнят, кто они такие, но как их искать? Требниц еще не освобожден, и Эстер может не знать, что они в Требнице… – оставалось только самому отправиться в Польшу:

– И, может быть, отец Виллем жив… – задумался Гольдберг, – сана он не снимет, но он дядя Маргариты, ближайший родственник… – кроме встречи с братьями, девочка намеревалась помолиться во всех церквях:

– За души моих предков, – тихо сказала Маргарита, – и за мою мамочку. Когда почта начнет работать, я напишу его святейшеству, в Ватикан, дядя Эмиль. Нам храм надо восстанавливать, надо постоянного священника… – Гольдберг обещал девочке поговорить с главой католической церкви в Бельгии:

– Может быть, если Виллем выжил, он в поселок вернется, к своему месту служения… – надеялся Эмиль:

– И вообще, к осени надо мэра выбрать, городской совет… – у него в блокноте имелся десяток страниц с заданиями для будущего мэра. Он, исподтишка, незаметно для детей, любовался стройными ногами Розы, под простым платьем:

– К осени сироты либо с родителями встретятся, либо в Израиль уедут. Начнем поселок отстраивать, переселимся с Розой в домик, из барака… – он думал о ребенке, которого они с Розой ожидали увидеть осенью:

– Если мальчик родится, то пригласим раввина из Брюсселя. Или, может быть, в Льеже раввин появится. А если девочка, я сам туда съезжу, на службу, дадим ей имя… – Роза смеялась, целуя его висок:

– Потерпи, мой милый. Неделя со свадьбы прошла, – жена разводила руками, – надо подождать немного… – выйдя из палаты герцога, Эмиль велел полковнику Горовицу и Теодору тоже подождать.

– Роза его накормит, и можете заходить… – он оглядел приемный покой, – и не курите здесь больше, это медицинское учреждение… – посмотрев на часы, Эмиль добавил:

– До моего приема десять минут. Пойдемте, кофе вас напою, и покурим, на улице… – из его кабинета вела во двор отдельная дверь.

Меир взглянул на двери палаты, проходя мимо: «Как он?». Эмиль отозвался:

– Неплохо. Температура не такая высокая, дизентерия идет на спад. Через неделю он встанет с кровати… – Роза, устроив Джона удобнее, кормила его бульоном:

– Потом немного каши, и крепкий чай… – она вытерла ему рот салфеткой, – а к тебе посетители придут. Меир здесь, он временный комендант города, в чине полковника. Драматург с ним, он саперами командует, тоже полковник. Они тебе все расскажут… – Джон откашлялся:

– Я все-таки дошел до Мон-Сен-Мартена. Я рад, что с тобой все в порядке, Роза. То есть мадемуазель Левина… – она убрала миску. На длинном пальце блестело золотое, обручальное кольцо.

– Мадам Гольдберг, мистер Джон… – темные глаза ласково засияли, – неделю, как мадам Гольдберг. Эмиль твой лечащий врач, он тебя тоже навестит… – Роза будто вся светилась:

– И ее я тоже потерял… – горько подумал Джон, – впрочем, она меня никогда не любила… – отпив из поильника чая, он устало закрыл глаза: «Поздравляю, Роза».

Семейный пистолет Кроу придавливал армейскую, крупного масштаба карту. По территории Германии пролегала карандашная дорожка. Джон забыл, каким дотошным и настойчивым может быть старший агент Секретной Службы США, а ныне начальник контрразведки танковой армии генерала Паттона, полковник, и кавалер Медали Почета, Меир Горовиц. Серо-синие глаза кузена, за простым пенсне, внимательно, пристально разглядывали Джона:

– Значит, в Рётген ты не заходил… – остро отточенный кончик карандаша уперся в точку на карте. Джон вздохнул: