Николай Лихарев - Воронограй. Русский Савонарола

Костер опять стал догорать; один только он и светился еще на поляне, остальные давно уже потухли.

Бунко приподнялся снова, хотел было подбросить в огонь ветку, но вдруг раздумал и швырнул ветку в сторону. Став на колени, рязанец заглянул по очереди в лица всех троих товарищей. Все они крепко спали.

Стараясь не делать шума, Бунко встал, перекрестился, шагнул в ту сторону, где были привязаны лошади, и скрылся в темноте.

Чтобы не разбудить кого из спавших и не поднять тревоги, рязанец стал пробираться по самой опушке поляны, от дерева к дереву. Он успел несколько раз споткнуться, разодрал себе о сучья в кровь лицо и руки, пока наконец добрался до коновязи.

Бунко дрожащими руками стал разматывать повод первой лошади, которую нащупал в темноте.

– Помоги, Господи! – прошептал он и взялся рукой за челку, чтобы вспрыгнуть на лошадь.

Бунко, однако, не успел этого сделать. Чья-то тяжелая рука схватила его за горло и повалила на землю.

– Ты куда, пес?! – раздался над ним в темноте тихий злобный шепот. – Бежать, упредить хочешь?

Рязанец узнал голос Волка и понял, что все пропало.

– Пусти, ошалел ты, что ли?! – задыхаясь, прохрипел он. – Лошадей смотрел я…

Волк отнял свою руку и злобно засмеялся.

– Лошадей, говоришь, смотрел? Ну ин ладно… Ступай-ка на свое место, а я здесь покараулю…

Разанец с трудом поднялся с земли и молча поплелся на слабый огонек потухавшего костра. Теперь ему нечего было опасаться, и он шел напрямик, толкая и будя на ходу спящую челядь.

Бунко добрался до костра и, ругаясь про себя, снова улегся на кошму.

Через минуту вернулся и Волк. Он искоса взглянул на рязанца и усмехнулся:

– Ты, брат, не ходи уж боле… Не ровен час – рука у меня тяжелая… А о лошадях не тревожь себя: не украдут…

Бунко притворился спящим и ни слова не ответил Волку.

Тот усмехнулся еще раз и улегся с ним рядом. Каждый раз, когда вспыхивал догоравший костер, Бунко видел, как блестели глаза соседа.

«Не уйти от него! Всю ночь караулить будет!» – с досадой думал рязанец.

Словно в подтверждение его мыслей Волк вдруг поднялся и подбросил на уголья целую охапку сучьев. Потухавший костер задымил и через минуту разгорелся ярким пламенем.

– Слушай, ты! – произнес Волк, остановившись над Бунко и пренебрежительно толкая его носком сапога. – Не знаю, что у тебя на уме… а глядеть за тобой буду в оба – смотри не промахнись вдругорядь!

Бунко промолчал и на это.

На другой день оба князя, по привычке, проснулись рано. Узнав первым делом от челяди, что за ночь не было гонцов, князь Дмитрий нахмурился и сердито заходил взад и вперед по сторожке.

– Видно, не выехал еще Василий-то… Вот и нет вестей, – говорил ему в ответ Можайский, в глубине души сильно сомневавшийся в Старкове. – Не подвел бы нас под топор приятель-то твой, государь!

– Этого, князь, бояться нечего – не расчет ему! – уверенно возразил Дмитрий.

За верность Старкова по отношению к себе Шемяка действительно мог ручаться: их дружбу скрепляли обоюдные выгоды.

И Дмитрий не ошибся.

Часа в три на поляне показался на усталом коне вершник. На все вопросы челяди он отвечал одним требованием – немедленно провести его к князьям.

Челядинцы провели вершника в сторожку и, поклонившись, вышли.

– От боярина ты? От Старкова? – нетерпеливо спросил гонца Шемяка.

Гонец поклонился вторично князьям и тихо, почти шепотом заговорил:

– От него, от боярина Старкова, государь великий. А велел сказать боярин: Василий, дескать, уехал нынче, в седьмом часу утра, в обитель… Так ты бы, государь, поспешил и к ночи под Москвой был. У рязанских рогаток свои будут люди, тож и у Константиновских ворот. А у ворот, государь великий, спросят: кто, дескать? Так ты бы, государь, приказал людям своим сказать: «Государь, мол, и князь великий к себе жалует!» – Гонец замолк.

Дмитрий взволнованно прошелся по избушке. Князь Иван сидел грустный и сумрачный: очень уж не по душе ему было все это дело.

Через несколько минут по выходе гонца из сторожки вышел и князь Дмитрий – под предлогом, что ему надо чем-то распорядиться.

Шемяка обошел всех людей и велел им быть наготове. Проходя мимо гонца, он сделал ему незаметно от других знак рукой.

– Не велел тебе боярин еще о чем сказать мне? – спросил тихо Дмитрий, когда вершник, понявший его знак, подошел к нему под каким-то предлогом.

– Велел боярин сказать тебе, государь великий: поехал, мол, Василий, почитай, без охраны – всего с ним сорок человек… И еще велел: как войдешь в Васильевы палаты – забирал бы ты всех, от мала до велика, чтоб упредить Василия не могли… Да и бояр Васильевых тоже прикажи своим людям позабирать, только чтобы князь Иван раньше времени не знал о том…