Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том шестой

– Готовьте палату для графини, я сейчас ее привезу… – девочка в ящике захныкала, сморщив уродливое личико. Макс, не оглядываясь, вышел в коридор.

На тонком пальце поблескивало кольцо, тусклого металла.

Констанца прислонилась лбом к прохладному, влажному стеклу. Местность напомнила ей плоскогорье, вокруг озера Мьесен. Она рассматривала очертания далеких гор, на горизонте:

– Только здесь более влажные зимы, рядом океан. Озеро Мьесен находилось выше над уровнем моря, в глубине континента… – Констанца знала, куда ее привезли. Ей не требовался атлас, или карта:

– Отец, наверное, обрадовался бы, что я разбираюсь в географии… – пришло ей в голову, – Стивен говорил, что папа с ним занимался, почти каждый день. То есть, когда он был в Лондоне, а не в экспедиции… – рыжие ресницы слегка, дрогнули:

– Все не больше, чем эмоции… – Констанца провела пальцем по стеклу, – ты не можешь помнить ни отца, ни матери. Тебе был год, когда они покинули Англию. Они оба давно мертвы… – она только, смутно, помнила ласковый голос:

– To see the fine lady upon the white horse… – запахло опилками, ароматным сеном. Детская ручка, смело, протянулась вперед:

– Это белая лошадь, мама… – второй голос, тоже женский, ахнул:

– Джоанна, ей еще года не исполнилось, а она так хорошо говорит… – Констанца, мимолетно, улыбнулась:

– Ложная память. Стивен там был, он мне все рассказал. Я повернулась к тете Элизабет и отчеканила: «Меня зовут Констанца». Мне было одиннадцать месяцев… – она прислонилась щекой к окну.

Стекла здесь стояли пуленепробиваемые, как в Пенемюнде. Электричество в коттедж подавалось централизованно. Ночью Констанце разрешали только термос с кофе. Молчаливые солдаты, два раза в день, обыскивали почти голые, унылые комнаты.

Присев на подоконник, взглянув в глаза Эйнштейна, Констанца нашарила зажигалку. Курить ей позволяли. Двери комнат снабдили глазками. В передней постоянно находился охранник:

– Солдат возвращается на пост, только когда он приходит… – Констанца вдохнула дым виргинского табака, – не думай о нем, он труп, как и все остальные, вокруг. Брат Степана тоже мертвец. Степан жив, я знаю. Он прилетит за мной. Пока мы вместе, смерти нет… – вкрадчивый, тихий голос зашелестел в ухе:

– Но вы не вместе, давно не вместе. Ты понимаешь, о чем я… – пепел упал на деревянные, не прикрытые ковром половицы. Констанца заставила руку не дрожать:

– Это насилие, как в Дахау, как в Пенемюнде. Моей вины здесь нет… – голос усмехнулся:

– Один раз ты решила, что не можешь жить дальше. Сейчас ты боишься, ты давно могла бы поставить точку. Тебе выдают чулки, ты знаешь, как это делать… – Констанца потрясла головой:

– Опять эмоции. Никаких голосов не существует, это обман психики. Мне хочется с кем-то поговорить, хочется увидеть брата или Степана. Хочется вырваться отсюда… – Эйнштейн, на портрете, разомкнул руки. Констанца услышала пожилой, надтреснутый голос:

– Доктор Кроу, мы состояли в переписке. Я помню строки из вашего довоенного послания, касательно работ группы Ферми. Мы обсуждали затруднение, с расчетами… – забытая сигарета жгла пальцы Констанцы:

– Я написала, что незачем усложнять решение, предложила более короткий вариант уравнений… – Эйнштейн кивнул:

– Именно так, незачем усложнять. И сейчас все просто. Достаточно вам попросить, как все вокруг… – он повел рукой, – изменится к лучшему… – Констанца закрыла глаза, крепко зажмурив веки:

– Редкостная чушь. Фотографии не разговаривают и не двигаются. И я ничего не стану просить у голоса в моей голове, являющегося акустической иллюзией. Мне надо успокоиться, и все исчезнет… – до нее донесся короткий смешок: «Как знаешь».

Констанца, яростно, вдавила потухший окурок в плексигласовую, испещренную темными отметинами, пепельницу:

– Знаю. Американцы устраивали комедию, пытаясь сломать мою психику. Фон Рабе мог оборудовать коттедж магнетофоном. Охрана включает пленку, а я считаю, что со мной разговаривает какая-то женщина. Но голос знакомый, я его слышала, в Пенемюнде, в Норвегии. И откуда ему знать о моей переписке с Эйнштейном… – она соскочила с подоконника:

– Оттуда. Мою статью касательно уравнений опубликовали в тридцать восьмом году, перед поездкой в Италию. Мы обсуждали результаты с Ферми, в Риме. В его лаборатории, наверняка, сидели осведомители секретной службы… – потянувшись, Констанца взяла со стола блокнот:

– Он убил Розу, мерзавец. Мне надо вырваться отсюда, муж Розы должен знать о девочках. Надо найти мужа Лючии, может быть, он выжил. Надо сказать ему о Паоло… – Констанца замерла, с тетрадкой в руках: