Константин Петришин - Заговор жрецов

– Этого не может быть! – возразил ошеломленный Фредерикс, понимая в то же время, что Ламсдорф просто так говорить не станет.

В ответ Ламсдорф насмешливо посмотрел на Фредерикса.

– У нас, батенька мой, все может быть! – сказал он, подражая старому генералу Даниловичу, воспитавшему Николая II.

Фредерикс с сожалением развел руками и сокрушенно вздохнул.

– О возможной утечки информации из замка я уже доложил императору… – сказал он.

– Ну и что? – спросил Ламсдорф, не скрывая своего любопытства.

– Император считает, что за работу шифровальщиков и их безопасность должен отвечать министр военного ведомства генерал Куропаткин.

Ламсдорф опустился в кресло и тихо произнес:

– Боже мой!.. Все, что здесь происходит, похоже на табор, который мимоходом разместился в замке герцога Гессенского.

Прием императором Ламсдорфа длился не долго. Когда Ламсдорф вышел из кабинета Николая II, Фредерикс, дожидавшийся его в приемной, поинтересовался:

– Как прошел прием, граф?

– Как всегда… – уклончиво ответил Ламсдорф.

Фредерикс понял, министр иностранных дел не хочет говорить на эту тему. И, тем не менее, Фредерикс, рискуя быть не понятым, задал еще один вопрос.

– Вы говорили с императором об утечке информации из замка герцога?

– Говорили, но его величество, похоже, не очень верит в такую возможность, – ответил Ламсдорф.

– Что будем делать?

– Ничего.

Ламсдорф попрощался и пошел к выходу. У самой двери он все же остановился и, повернувшись к Фредериксу, спросил:

– А вы говорили об этом с генерал-адъютантом Куропаткиным?

– Нет.

– Ну и не надо.

…В этот же день за столом во время ужина, на который был приглашен герцог Гессенский с супругой, Николай II, вдруг, заговорил о преимуществах монархического правления в России по сравнению с европейскими парламентами. И хотя говорил он внешне спокойно, все почувствовали скрытое внутреннее волнение, охватившее государя.

Фредерикс внимательно слушал, стараясь вникнуть в смысл каждого слова, сказанного Николаем II. И даже содрогнулся в душе, когда тот напомнил, что он родился в день святого Иова Многострадального и ему Всевышнем определена трудная ноша – до конца своих дней править монархической Россией.

– …Я отвечаю перед Богом за судьбу своего народа и никто больше! – в заключение произнес государь. Он поднял бокал, повертел его на свету и добавил тихо, но его услышали все: – Я знаю, что думают обо мне министры. Они думают, что на меня нельзя положиться… Они ошибаются. Для меня дело превыше всего. И это дело – служение России.

Николай II обвел слегка прищуренным взглядом всех сидящих за столом.

Фредериксу стало даже не по себе, когда взгляд императора остановился на нем…

С генералом Куропаткиным Фредерикс встретился на следующий день утром во время прогулки по осенней аллее сада, расположенного за дворцом.

Генерал сам подошел к Фредериксу и с нескрываемой иронией спросил:

– Это с вашей подачи, милостивый сударь, император устроил мне допрос по поводу шифровальщиков?

– По поводу утечки информации, – поправил Куропаткина Фредерикс.

– Ну да, – согласился тот.

– Не думаю, что только с моей, – ответил Фредерикс, стараясь предугадать, чем закончится эта встреча.

Военное ведомство, в последнее время, все чаще подвергалось критике со стороны представителей царского Двора и столичных газетчиков. Фредерикс это хорошо знал. Однако генерал Куропаткин был непробиваем.

«Мне наплевать на то, что говорят в земствах, на балах, на студенческих сходках и в трактирах! – всем отвечал генерал Куропаткин. – О том, что мы не готовы к войне – это выдумка дураков и социалистов!»

Куропаткин снисходительно посмотрел на Фредерикса и чему-то усмехнулся.

– Ну хорошо. Я не собираюсь с вами ссориться, – примирительно продолжил Куропаткин. – Но я до сих пор не могу понять, зачем мы сюда приехали? У меня создается впечатление, что нас умышленно затащили в этот проклятый Дармштадт!..

– Вы, генерал, напрасно так думаете, – возразил Фредерикс. – Император знает, что делает…

– Дело не в императоре! Я говорю об императрице!.. – пояснил Куропаткин.

Разговор с генералом Куропаткиным был для Фредерикса небезопасным. Он, как министр Двора, прекрасно знал: государю рано или поздно становится известным все, о чем говорят при Дворе и о нем самом, и об императрице Александре Федоровне.

Куропаткин, наверное, почувствовал настроение Фредерикса и махнул рукой.