Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том второй

– Я дворянин, – неожиданно сказал старик, – закончил Поливановскую гимназию на Пречистенке… – он перешел на старомодный, изысканный французский язык, – но из университета меня выгнали перед смутой пятого года. За шулерство и другие дела… – поведя рукой, он щелкнул замком саквояжа:

– Паспорта мы вам сделаем, ваша светлость… – Джон не скрывал, кто он такой, – но придется подождать. Еще одного Гудини в Москве нет, придется искать мастера в других городах… – ребята Аркадия Петровича, по его собственному выражению, присматривали за квартирой на Патриарших прудах:

– Гудини они называют Павла Левина, то есть Юдина, – понял Джон, – он дружит с Витей Лопатиным, сыном Алексея Ивановича… – старик поджал губы:

– По закону не положено в армии служить, но Виктор и не пойдет по нашей дороге, его ждет легальное трудоустройство… – по словам старика, герцог удачно выбрал время для визита на Арбат:

– Меня разбудили звонком, – признался Аркадий Петрович, – сначала из квартиры вывели сестру Гудини, – он помолчал:

– Мы путаем девочек, они близняшки. Непонятно, кто это был, Аня или Надя, но она шла одна. Потом появился Павел, он поднялся наверх, а через десять минут и его сунули в комитетскую машину. Береженого Бог бережет, – Аркадий Петрович заглянул в саквояж, – ключи от комнат Вити у меня есть, мы поспешили на Арбат. Комитет знает адрес, сюда после гибели Алексея Ивановича приезжали псы… – Генрих рассказывал Джону о визите на Арбат и встрече с Павлом на танцах в ДК МГУ:

– Это был мой племянник, – объяснил Джон, – он работал под видом перебежчика с запада, но после Новочеркасска ему пришлось уйти в подполье… – Аркадий Петрович помолчал:

– После Новочеркасска. Понятно было, что там все обречено на провал… – он взглянул на часы:

– По коням, ваша светлость. Насчет Гудини и его сестер мы постараемся что-нибудь выяснить, но на Лубянку ходов у нас нет. С Петровкой было бы легче, это милицейская вотчина… – резко затрещал звонок. Джон посчитал:

– Два раза, к Лопатиным. У меня при себе нет оружия, а сейчас может начаться пальба… – шестерки Аркадия Петровича взглянули на старика. Джон невозмутимо допил чай:

– Здесь, наверное, есть черный ход… – старик кивнул, – отправляйтесь туда, а я открою… – звонящий опять нажал на кнопку. Поправив обвисший деревенский пиджак, герцог спокойно пошел в переднюю. Щелкнув засовом, он взглянул на топтавшегося на площадке невысокого парня, в разбитых сапогах и затрепанном пальто. Юноша вскинул голубые, прозрачные глаза:

– Вырос, – Джон заставил себя устоять на ногах, – Господи, совсем большой мальчик. Сыночек мой, он не верил, что я погиб, он приехал за мной… – сын едва слышно прошептал:

– Папа… Папа, милый, ты жив… – Маленький Джон, как в детстве, нырнул в раскрытые отцовские руки. Запахло табаком и лесом, он уткнулся мокрым от слез лицом в твердое плечо:

– Папа, папочка, я поверить не могу… – юноша послушал ровный стук отцовского сердца:

– Поверь, – отец погладил, как маленького, по голове, – поверь, милый. Я здесь, я с тобой. Пойдем… – Джон перевел сына через порог квартиры, – ты мне все расскажешь.

Список орденов доктора Гольдберга занимал треть страницы убористой машинописи. К составленной архивистами справке подкололи вырезанный из газеты снимок седоватого мужчины с длинным носом, в простых очках:

– Ордена Британии, Франции, Бельгии, Голландии, Норвегии… – Саша едва не сбился со счета, – американцы выписали ему генеральскую награду. Он и есть генерал, только партизанского движения…

Провинциальный доктор на фотографии никак, по мнению Саши, не тянул на знаменитого Монаха, главу бельгийского Сопротивления:

– Он почти пять лет воевал за линией фронта, устраивал диверсии, взрывал рельсы и военные корабли, убивал бонз из гестапо и спасал евреев… – Саша подумал, что, живи Гольдберг в СССР, он давно бы стал Героем:

– Но вместо звездочки мы отвесили ему смертный приговор… – в справке указывалось, что Гольдберг возглавлял бандитские вылазки в освобожденной Польше:

– В сорок пятом году, – Саша затянулся сигаретой, – а через десять лет герой-партизан устроил танковый бой с нашими войсками в Венгрии… – венгры, как выяснилось, тоже выписали Гольдбергу расстрел:

– Нацисты ему с десяток таких расстрелов обещали, а он жив и здоров… – Гольдберг, глава рудничного госпиталя в шахтерском местечке Мон-Сен-Мартен, представлял Бельгию во Всемирной Организации Здравоохранения: