Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том второй

– Его арестовали за спекуляцию золотом и чуть не расстреляли, – Павел незаметно осмотрелся, – он говорил, что здесь есть подвалы и чуть ли не подземные ходы… – за инструменты и запасы химикатов Павел не беспокоился:

– Вряд ли комитетчикам придет в голову прямо сейчас отправиться на Арбат, – он стряхнул пепел, – а за нашей квартирой на Патриарших приглядывают ребята Аркадия Петровича. Ему сообщат о случившемся, он обо всем позаботится… – гораздо больше Павла волновал паспорт на имя Бергера, во внутреннем кармане его дубленой куртки. Юношу пока не обыскивали:

– Аня бы заявила, что они не имеют права на обыск без санкции прокурора… – он обвел глазами беленую комнату с рассохшимся канцелярским столом, – но здесь территория законности заканчивается. Весь СССР одна сплошная вотчина беззакония…

Павла, как несовершеннолетнего, нельзя было допрашивать без присутствия органов опеки, но юноша предполагал, что товарищу Матвееву на это наплевать:

– Но нельзя, чтобы паспорт попал к ним в руки… – услышав шаги в коридоре, Павел выпрямился, – ладно, Гудини, настал твой звездный час… – он не сомневался, что Аня припишет себе и учебник иврита, и ротапринт:

– Надя тоже бы так сделала на ее месте, – вздохнул Павел, – они мои старшие сестры, пусть и не по крови, они считают своей обязанностью меня оберегать… – юноша мимолетно коснулся антикварного серебряного медальона на шее. Безделушку он купил за бесценок в комиссионке на Арбате:

– У Ани и Нади тоже такие есть, я подарил им вещицы на день рождения. Мы обещали, что никогда не расстанемся со свитками… – Павел подумал о Свете и Софии:

– У них остались записки с их именами. То есть, наверное, остались. Непонятно, где они и что с ними случилось. Скорее всего, мы их больше никогда не увидим… – сейчас это было неважно:

– Соберись, – велел себе Павел, – Аня одобрила бы мою тактику. Надо сбить их со следа, заставить растеряться. Пусть ищут Надю, пусть хоть обыщутся. Но если Аня сказала, что учебник и ротапринт принадлежат ей, Лубянка может обозлиться и выписать ей срок в колонии. Ане и Наде восемнадцать лет, их можно судить, как взрослых… – Павел не сомневался, что его не тронут:

– Аня сделает вид, что сама занималась незаконной печатью незаконного учебника на незарегистрированной технике, а мой куратор напомнит Матвееву, что я, то есть мои навыки, ценны для Лубянки. Я все правильно делаю, – Павел почувствовал тяжелую ярость, – Ане такого не позволят, а мне разрешат. Пусть разрешают, на их голову… – на него пахнуло сандалом. Нос товарища Матвеева сильно распух:

– Так ему и надо… – Павел откинулся на спинку скрипучего стула, – тварь, он даже собак не пожалел. Ничего, мы вырвемся отсюда и навсегда забудем о нем…

Павел предполагал, что письмо сестер их отцу попало в руки Матвеева:

– Они пришьют Ане намерение покинуть нашу советскую родину, – зло подумал юноша, – если бы Надя осталась на квартире Королёва, ее бы тоже арестовали… – Саша взглянул на спокойное лицо Фокусника:

– Он похож на французского актера из фильма Антониони… – Саше понравилось «Затмение», – точно, Ален Делон. Красавчик, каких поискать, он мог бы пойти во ВГИК, сниматься… – Саша прислонился к стене:

– Нет, его бы не пустили в кино. Начальство сказало бы, что осведомителей в творческих кругах у нас много, а Фокусник, с его талантами, один… – длинные пальцы парня аккуратно смяли окурок в привинченной к столу жестяной пепельнице. Саша решил не церемониться с мальчишкой:

– Бить его нельзя, усиленные методы допроса мне пока не одобряли, однако здесь не детский сад. Избаловали парня, он считает себя бесценным достоянием страны… – кинув папку на стол, Саша поинтересовался:

– Где ваша сестра, гражданин Левин? Я имею в виду Надежду… – ему показалось, что в серых глазах парня промелькнул страх:

– Ага, – обрадовался Саша, – он не Анна Наумовна, у него нет партизанской крови… – он понимал, откуда у Куколок взялось их упорство:

– Дочери своего отца. Гольдберг наш враг, но бесстрашия у него не отнять. Однако Фокусник не такой. Его отец, кем бы он ни был, не имел никакого отношения к партизанам. Он, наверняка, один из подручных Берия…

Саша искренне верил, что именно расстрелянный министр госбезопасности виноват в прошлых беззакониях, случавшихся в его ведомстве:

– Анна Наумовна собралась жаловаться в вышестоящие инстанции, – вспомнил он, – пусть жалуется, это ее конституционное право. На учебнике и ротапринте остались отпечатки ее хорошеньких пальчиков. Она получит пятерку за антисоветскую агитацию и поедет в колонию, как миленькая. Она нам не нужна. Фокусник признается, куда сбежала Надежда Наумовна… – парень смерил Сашу коротким взглядом: