Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Часть вторая. Том третий

– Цветет что-то, – неловко сказала она, – ты с ним помягче, Марта, ты ведь можешь… – Марта подхватила картонный стаканчик:

– Идут, – коротко сказала она, – а что касается мягкости, то я такой была в Гонконге, Клара… – она поднялась. Джованни взял жену за руку:

– Ешь мороженое и не волнуйся, они всего лишь поговорят… – внук пришел в джинсах и рубашке-поло. Старшая Лаура носила дневное платье, седые локоны покрывала широкополая шляпа:

– Она не красит волосы, – понял Джованни, – она на пять лет младше Клары, но седины у нее больше… – попытавшись улыбнуться, Джо помахал им. Марта взяла внука под руку. Лаура, вздернув подбородок, независимо прошла к свободному столику. Джованни поднес к губам пальцы Клары:

– Не волнуйся, – он поцеловал каждый, – все будет хорошо.

Больничную повязку на изящной голове Хана прикрыла шелковым платком от Hermes. В тюрбане она стала больше напоминать японку. По черной ткани летели крохотные белые журавли:

– Символ их рода, – вспомнил Виллем, – как у нас голова вепря. Журавли гораздо красивее, – он поискал слово, – тоньше… – по краю платка бежали иероглифы. Хана перехватила его взгляд:

– Это не мое имя… – хрупкие пальцы стряхнули пепел, – это имя девочки, почти моей ровесницы, пережившей бомбардировку Хиросимы и умершей от лейкемии. Ее звали Садако Сасаки, – Хана посмотрела вдаль, – в Японии есть поверье, что если сложить тысячу бумажных журавликов, то можно загадать желание, и оно обязательно исполнится…

Хана никому, даже брату, не говорила о связке журавлей, принесенной ей в синтоистский храм в Нагасаки. На гастролях в Японии она складывала птиц каждый день:

– Я попросила, чтобы мы с Аароном встретились, – сердце зашлось болью, – опять влюбились друг в друга и никогда больше не расставались. И еще я попросила, чтобы у нас родились дети… – Хана тихонько вздохнула, – или, хотя бы, пусть у меня появится девочка, моя Регина… – она отпила кофе:

– Садако не успела сложить тысячу журавликов, она умерла, – Хана коснулась платка, – здесь ровно тысяча.

Отказавшись от денег, предложенных Hermes за рисунок платка, Хана попросила о перечислении процента с продаж в Японию, для помощи пострадавшим в атомной бомбардировке. Девушка добавила:

– С каждым платком покупатель получает открытку с историей Садако и адресом для перевода пожертвований… – по просьбе Ханы, Сабина делала для осенней коллекции сумки и аксессуары с журавлями. Ателье Майер-Эйриксен пообещало посылать часть прибыли в Японию:

– Сумку я получу первой, – Хана коротко улыбнулась, – она тоже будет бело-черной…

Девушка носила черное, легкое платье. Вырез обнажал острые ключицы и нежную шею. Виллем заставил себя отвести глаза от голубоватой жилки, бившейся у начала груди:

– Я целовал это место той ночью, – вспомнил он, – но сейчас я улечу в Африку, она уедет в Нью-Йорк или в Голливуд и все закончится, не начавшись… – он не знал, хочет ли начала:

– Я должен вернуть Маргариту домой, – сильная рука скомкала пустую сигаретную пачку, – я не имею права оставить ее на произвол русских и ее так называемого отца… – о том, что профессор Кардозо жив, Виллем узнал от тети Марты.

Лимузин забрал его и Хану из вестибюля госпиталя Отель-Дье. Заглянув в палату к дяде Эмилю, Виллем пробормотал:

– Хорошо, что вы поправляетесь, – Гольдберг окинул его понимающим взглядом, – Хану сегодня выписывают, я хотел ей помочь… – дядя Эмиль кивнул:

– Ты смотри, не совершай ничего безрассудного.

Виллем не был уверен, что Гольдберг имел в виду только судьбу Маргариты. За ранним завтраком в квартале Марэ, куда их отвез лимузин, тетя Марта повторила ему то же самое:

– Русские знают, кто ты такой… – заметила женщина, – твои фотографии печатают в прессе, – она сунула племяннику ватиканскую газету:

– Барон де ла Марк финансирует борьбу с коммунистической угрозой… – Виллем буркнул:

– Я только даю деньги на содержание радиостанции в Мюнхене и на подготовку священников для польских приходов… – Марта потрогала выцветшую букву «В» на костяшке его кисти:

– Не надо рисковать, милый… – она легонько, как в детстве, погладила его по голове, – Волк тебе то же самое скажет… – дядя Максим подтвердил:

– Скажу. Не для того мы вывозили тебя из СССР, чтобы ты опять там сгинул… – он помахал официанту, – и сначала надо выяснить, что произошло позавчера в отеле… – Хана молча пила кофе:

– Тетя Марта, – внезапно попросила девушка, – возьмите меня и Виллема на встречу с Джо…