Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Часть вторая. Том третий

– Одевается она, как послушница, – Микеле пристально рассмотрел незнакомку в бинокль, – ладно, она не наша забота. Нам велели припугнуть Джо, что мы и сделали.

Остановившись в подворотне, Микеле недоуменно поинтересовался:

– Какого черта все закрыто в разгар рабочего дня… – на магазинной вывеске над головой красовались кривые еврейские буквы, – квартал словно вымер… – Альбер пожал плечами:

– Пятница у них короткий день, они готовятся к шабату, то есть субботе. Мама говорила, что это священный день у евреев… – мать замечала:

– До войны в Бельгии жило много евреев. У меня были еврейские друзья, но, к сожалению, они все погибли. В этом виноваты немцы, – добавляла мать, – бельгийцы их и пальцем не тронули… – Микеле пнул завалявшуюся на ступеньках подворотни консервную банку:

– С другой стороны, хорошо, что нас никто не увидит… – порывшись в сумке, он достал болтающийся там с майских акций баллон с черной краской:

– Раньше мы писали о гибели капитализма, но на здешних домах надо писать о другом… – вынырнув из подворотни, он поставил Альбера следить за улицей. Быстро намалевав на захлопнутых ставнях магазина жирное: «Смерть Израилю!», Микеле похлопал приятеля по плечу:

– Пошли, а то я проголодался, – юноша полюбовался работой, – надеюсь, нам дадут распоряжение насчет этого квартала. Я с удовольствием выполню такой приказ…

Нырнув в проходной двор, пробравшись среди развешенного белья, они скрылись из вида.

Кофе в захудалой забегаловке неподалеку от вокзала Термини варили не хуже, чем в роскошных отелях на виа дель Корсо. Время завтрака не прошло, в чашках щербатого фаянса поднималась белая пена капуччино:

– Выпечка здесь отменная, – радушно сказал синьор Антонио, как он представился Джо, – угощайтесь, товарищ…

Джо передернулся, услышав русское словечко. Синьор Антонио, впрочем, трещал с хозяином, как истинный итальянец. Над стойкой Джо заметил портрет недавно умершего в СССР главы итальянских коммунистов Тольятти и фотографию Юрия Гагарина:

– Все понятно, – хмыкнул граф, – половина страны голосует за коммунистов, они сидят в парламенте и выбираются мэрами городов. У русских в Италии хватает друзей…

В плетеной корзинке лежали круассаны с миндалем и бискотти с орехами. Русский поболтал печеньем в кофе:

– Пицца здесь тоже хорошая, – сообщил он, – во дворе стоит дровяная печь, как положено…

Джо отчаянно устал. Остаток вчерашнего дня он провел в компании карабинеров, запечатавших кафе у замка Святого Ангела и перекрывших набережную. Автомобилисты, стремящиеся покинуть город в пятницу, окончательно забили мост машинами. Карабинеры отыскали врезавшуюся в булыжник пулю. Джо сделал вид, что так же озадачен случившимся, как и полиция:

– Я встречался с приятельницей, послушницей… – Джо кивнул на Дануту, разговаривавшую с другим полицейским, – она в понедельник принимает святые обеты. Я в Риме проездом, я удостоился аудиенции его святейшества… – граф заставил себя улыбнуться:

– Я венчаюсь в следующие выходные, в Париже, где живет моя семья. Мой брат тоже полицейский, он работает на набережной Орфевр.

Пьер пока патрулировал острова Сите и Сен-Луи, но Джо предполагал, что брат в скором времени переберется в городское управление полиции.

– После выпуска из Эколь де Лувр, – брат занимался по личному расписанию, – но потом он хочет учиться юриспруденции в Сорбонне. Пьер еще станет министром внутренних дел, у него хорошая голова на плечах… – инспектор карабинеров, к облегчению Джо, неплохо знал французский язык. Полистав оба его паспорта, итальянец уважительно приложил два пальца к козырьку фуражки:

– Прошу прощения, ваша светлость, – церемонно сказал полицейский, – скорее всего, произошла хулиганская выходка, волноваться незачем… – устроившись на шатком стуле кафе, Джо с нескрываемым презрением рассматривал русского:

– Либо стреляли они, либо нацисты, – подумал граф, – но, скорее всего, второе. Проследить за мной не составит труда, сплетни в Ватикане расходятся быстро, а Черный Князь вхож в коридоры курии… – Джо понимал, что пуля была предупреждением:

– Если они хотят убить, они убивают, – он отхлебнул капуччино, – но в Париже моя охрана вернется на пост и сопроводит меня и Маргариту в Гонконг. С другой стороны, нацисты рано или поздно потеряют бдительность, начнут маячить совсем близко и тогда охрана их арестует… – Джо, по крайней мере, на это надеялся.