Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

– Все знают, – уверила его мадам Симона, – решение вывесили у столовой, а она собирает вещи…

Совет Кирьят Анавим почти единогласно проголосовал за исключение Фриды Судаковой из членов кибуца:

– Она не имела личного членства, – вспомнил Михаэль, – она демобилизовалась и поступила в университет, – солдаты и студенты пользовались членством родителей, – но ее так называемых родителей больше нет в живых, – Михаэль рассматривал свои отполированные ногти, – и он… Иосиф ей тоже не поможет, он после армии и университета покинул кибуц, – теща довольно добавила:

– На двери ей написали: «Наци, вон отсюда!». Мальчишки балуются, – он услышал в голосе мадам Симоны смешок, – все равно в комнатах надо делать ремонт… – единственной ложкой дегтя оказался единственный голос, поданный на заседании в пользу Фриды Судаковой:

– Она на костылях притащилась на совет, – недовольно подумал Михаэль о жене, – пусть защищает нацистское отродье, ее никто не послушает… – он надеялся, что Еврейский Университет пришлет Судаковой соответствующее письмо:

– Она теперь пария, – весело хмыкнул Михаэль, – в Израиле ей никуда не спрятаться. У нас маленькая страна, слухи распространяются быстро… – его начальник тоже не удержался от обсуждения новостей:

– Вряд ли «Йедиот Ахронот» опубликовала фальшивку, – заметил заместитель министра иностранных дел, – я видел почерк покойного профессора Судакова. Дневник точно его руки. Интересно, кто добрался до его личных заметок… – Михаэль пожал плечами:

– Кто угодно. Ты тоже вырос в кибуце, – он усмехнулся, – ты знаешь, что у нас никогда не закрывают дверей. У Авраама имелось много приятелей среди газетчиков, они гостили в Кирьят Анавим. Этой братии любопытства не занимать. Авраам не отличался аккуратностью, он везде раскидывал вещи. Если блокнот случайно оказался, например, в библиотеке, – Михаэль развел руками, – его мог подобрать кто угодно… – начальник кивнул:

– Ты прав. Ты у нас славишься аккуратностью и вниманием к деталям… – Михаэль покраснел от удовольствия, – поэтому там… – он помахал пальцем над головой, – решили поручить тебе самый ответственный участок работы. Ты родился в Европе, знаешь языки…

Михаэль аккуратно вытащил ложечку из чашки с кофе:

– Мне и карты в руки, – он широко улыбнулся своему бывшему партизанскому командиру, – в следующем году мы с Анной отправляемся в Европу. Моей базой станет Рим, но в зону моих обязанностей войдут вопросы безопасности наших посольств на континенте и в Британии…

В баре отеля «Дан» было шумно. Они устроились на деревянной террасе, под хлопающим под ветром с моря холщовым шатром. Звонок от Люпо, как Михаэль по старой памяти называл командира, не застал его врасплох:

– Он приехал на похороны Авраама, – Михаэль незаметно изучал невозмутимое лицо Волка, – они товарищи по оружию с военных времен, вместе сидели в Аушвице… – королевский адвокат Волков заметно поседел, однако глаза, в сеточке морщин, оставались такими же ярко-голубыми:

– Наши дети вылетели из гнезда, – добавил Михаэль, – у нас начнется второй медовый месяц под итальянским солнцем…

Михаэль не имел права распространяться о Джеки. Официально дочь пребывала в заграничной командировке по линии армии:

– Наверняка с Моссадом все согласовано, – сказал себе Михаэль, – иначе мне бы не предложили такой пост. Мы и не знаем, куда отправилась Джеки. Ее готовили для работы в Европе, но вряд ли я с ней столкнусь, Моссад обо всем позаботится…

Увидев своего бывшего связника за барной стойкой, Волк хмыкнул:

– Джон прав. Он так похож на Пресли, что люди запоминают только его сходство с певцом… – за кофе они говорили о работе центра Визенталя в Вене и о поисках беглых нацистов. Михаэль заметил:

– Я могу перевести тебе недавнюю статью из «Йедиот Ахронот» о дочери профессора Судакова. Фрида оказалась отпрыском известного нацистского преступника. Покойные Авраам и Эстер взяли ее в семью из милости, но Талмуд учит нас, что нельзя быть милосердными к жестоким, иначе потом станешь жестоким к тем, кто требует милосердия… – Волк отозвался:

– Писанину мне перевели до праздников, после похорон Авраама. Газетчики не постеснялись поставить материал в номер в день, когда тело героя Израиля опускали в могилу… – Михаэль повел дымящейся сигаретой:

– Как говорят американцы, бизнес есть бизнес. Газета сделала хорошие деньги, остальное их не волнует… – ему не нравились пристальные глаза Люпо: