Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

– Встречаемся в Кирьят Анавим… – Волк взглянул на кричащий черный шрифт, на фотографию фон Рабе в форме СС:

– Тайное стало явным, – заметил муж, – чего ты и боялась… – Марта мрачно отозвалась: «Да».

Фрида выскочила из машины у залитых солнцем ступеней Главного Раввината. Судя по всему, водитель не успел прочесть пятничный выпуск «Йедиот Ахронот». Девушка не хотела показывать ему газету. Сгорбившись на заднем сиденье, она старалась не шуршать страницами. Типографская краска пачкала руки. Слова плясали перед глазами, складываясь в безжалостные фразы:

– Война, – стучало сердце Фриды, – нацисты, СС, уничтожение евреев, лагеря смерти. Личный помощник Гиммлера… – она старалась не смотреть на надменное лицо под серой фуражкой, – заочно приговорен к смертной казни в Нюрнберге, скрылся от правосудия, местонахождение не известно… – теперь она видела свое сходство с нацистом:

– Я всегда думала, что я напоминаю маму… – Фрида не могла назвать доктора Горовиц иначе, – с точки зрения работы в подполье ей повезло с внешностью… – мать смешливо говорила:

– Когда я трудилась медсестрой в госпитале вермахта в Варшаве, меня хотели cфотографировать для местного плаката, как образец арийской женщины, – Эстер поморщилась, – я отговорилась скромностью, тоже достоинством арийки…

В длинных пальцах дымилась папироса, мать сбросила потрепанные сандалии. Пятилетний Моше копошился с игрушками на расстеленном под грецким орехом покрывале. Мать взялась на плетеную корзинку:

– Бери виноград, – подмигнула она Фриде, – относила сборщикам обед, отец передал нам первые плоды… – над Кирьят Анавим простиралось теплое лазоревое небо. Сладкий сок тек по пальцам Фриды:

– От меня все отвернутся, – девушка сунула газету под мышку, – я подкидыш, кукушонок… – слезы закипели в глазах, – даже моя мать от меня отказалась. Она вышла замуж за дядю Джона и уехала из Израиля, не подумав обо мне…

В статье упоминалось, что Циона Судакова встретила высокопоставленного нацистского офицера, находясь с тайной миссией в Европе. Журналист, некий Ш. Захав, намекал, что Циона влюбилась в личного представителя Гиммлера в Венгрии:

– Он приехал депортировать евреев из Будапешта, – Фриду затошнило, – но Циона еврейка, она бы никогда не пошла на такое по доброй воле. Она притворялась местной аристократкой… – Фрида не понимала, откуда Ш. Захав получил информацию для статьи, – наверняка, он… – девушка подышала, – изнасиловал Циону, а она не смогла избавиться от ребенка… – Фриде почти хотелось попросить таксиста отвезти ее в Лод:

– Я улечу из страны куда глаза глядят и никогда сюда не вернусь. Я недостойна и ногой ступить на землю Израиля, мне надо исчезнуть, чтобы меня никто никогда не нашел… – Фрида внезапно поняла:

– В другой стране случится то же самое. Я все равно, что ребенок Гитлера, если бы он существовал, – девушка передернулась, – мне надо покончить с собой, больше ни на что я не годна. Я отродье зверя, лично расстреливавшего евреев и партизан… – в статье приводился послужной список фон Рабе, взятый из материалов Нюрнбергского процесса:

– Уничтожение Мон-Сен-Мартена, – вспомнила Фрида, – руководство особыми заданиями в лагерях Дахау и Аушвиц, подавление восстаний в Варшаве, казни подпольщиков и бойцов Сопротивления… – она замерла:

– Тетя Марта была замужем за его младшим братом, дядей Генрихом, участником заговора против Гитлера. Он… – Фриду едва не вывернуло прямо в такси, – застрелил своего отца и перед камерой удушил младшего брата. Сначала он его пытал, а потом казнил. Он убил дядю Питера в Южной Америке… – Фрида ребенком слышала разговоры матери и тети Марты, – нет, мне надо бежать…

Ее паспорт валялся в квартирке в Тель-Авиве, по карманам было рассовано несколько купюр:

– У меня армейская юбка, – поняла Фрида, – я поймаю попутную машину до Тель-Авива на шоссе. Заберу паспорт, схожу в банк… – банки в пятницу работали до полудня, – и улечу первым рейсом из Лода хоть на край земли…

Фрида потянула на себя тяжелую дверь раввината:

– Но сначала я им скажу все, что я о них думаю. Скажу, покажу и докажу… – девушка простучала кедами по коридору, – никто меня разыскивать не станет. Семье я после такого не нужна, они и не посчитают меня семьей…

Фрида разыскала табличку «Зал заседаний». Из-за обшарпанной двери доносился знакомый, бубнящий голос. Рванув расшатанную ручку, Фрида влетела в пахнущую пылью комнатку. Давешний секретарь суда, рав Менахем, уронил на половицы очередную папку. Трое седобородых раввинов за покрытым затасканным бархатом столом молча смотрели на Фриду. Девушка ловко швырнула газету под нос раву Менахему: