Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том второй

– Здесь еще нетронутые леса, – он намазал янтарное яблочное варенье на свежий калач, – пчелы не испорчены городской химией…, – зимой Эйтингон каждый день ходил на лыжах и круглый год прогуливал своих овчарок. Свора у него была отличных лагерных кровей:

– Говоря о возрасте, – Андропов поджал тонкие губы, – полковник Петренко должен летом отправиться на заслуженный отдых. У него тридцать лет стажа, если считать войну, – Эйтингон повертел легкомысленную пластиковую зажигалку с рекламой американских сигарет:

– Полковник Петренко исключительного калибра жук, – сказал задумчиво Наум Исаакович, – но нам интересны не его гешефты с палехом и другим товаром, а его покровители…

Став главой КГБ, Андропов ввел в обиход еженедельные посещения спецдачи, как в документах звалось пристанище Эйтингона:

– Он понимает, что моим опытом не разбрасываются, – Ювелир невозмутимо жевал особый, больше похожий на вату диабетический хлеб, – но я все равно не могу спросить у него о судьбе Павла и не могу даже обмолвиться о девочках…, – Наум Исаакович предполагал, что он так и не узнает о случившемся с Аней и Надей:

– Но насчет Странницы мы хорошо сработали, – довольно подумал он, – Саша не зря получил очередной орден…

Вернувшись из берлинской командировки, мальчик, правда, был расстроен случившимся там фиаско, как прямо говорил Саша:

– Он вообще не склонен ходить вокруг да около, – понял Эйтингон, – истинный внук своего деда, – услышав о стрельбе из машины, припаркованной на студенческой стоянке, Наум Исаакович поинтересовался:

– Ты не мог наскочить в Берлине на кого-то, видевшего тебя? Например, – он помахал музыкальным журнальчиком, – на Джона Леннона? – Саша в сердцах отозвался:

– Если бы я наскочил на Леннона и он бы меня узнал, он стал бы трупом. Нет, скорее всего, БНД послало машину к университету из-за проклятого Рабе. Его плотно пасут, зная интерес Штази к его похищению и дальнейшим, – он поискал слово, – мероприятиям с ним…

Саша решил, что даже товарищу Котову не стоит знать о рыжей шлюхе, как он про себя называл проклятую девицу. Упомяни он об Африке, товарищ Котов уцепился бы за ниточку:

– И все размотал бы в два счета. – мрачно понял Саша, – я не имел права забирать у девицы кольцо, это мародерство, вернее, грабеж…, – изнасилование он преступлением не считал:

– И не было никакого изнасилования, – напомнил себе Саша, – она сопротивлялсь для вида, женщины всегда так делают, – ему, тем не менее, не хотелось огласки всей истории:

– Ладно, и на старуху бывает проруха, – успокоил его товарищ Котов, – занимайся своей группой «Вымпел»…

Саша и группа были приписаны к тщательно засекреченному отделу «С», занимавшемуся нелегальной разведкой:

– Так называемого пастора мы не упустим, – подытожил Эйтингон, – он умрет не сегодня, так завтра…

Андропов брезгливо коснулся второй, массивной зажигалки, с медными чеканными куполами:

– Я с вами согласен, – Эйтингон подумал, что так могла бы говорить канцелярская бумага, обрети она дар речи, – сам Петренко до такого бизнеса, – Андропов произнес американское словечко, словно ругательство, – не додумался бы, над ним стоят более крупные фигуры, – фигурами могли оказаться даже секретари обкомов и горкомов партии. Выпятив губу, Эйтингон полистал привезенную Андроповым папку:

– Нам нужен Скорпион, у него хорошие навыки допросов, а я уже не молод, – Наум Исаакович не сомневался, что нити от Петренко ведут дальше:

– Поездку на юг придется отложить, – понял он, – но за Марией в санатории тщательно проследят, она и шагу не ступит дальше положенного.

Не доверяя девчонке, Эйтингон, впрочем, верил Журавлевым, не ожидая, что Михаил и Наталья по доброй воле расстанутся с внуком:

– Они отреклись от Марты, отрекутся и от Марии, – набрав три цифры внутреннего телефона, он попросил вызвать на дачу майора Матвеева, – а Петренко, кстати, во времена Дзержинского пошел бы под расстрел, – Эйтингон так и сказал Андропову. Глава КГБ недовольно отозвался:

– Во времена Иосифа Виссарионовича тоже, а сейчас мы развели либерализм на местах. Петренко словно спрут, у него даже появились подсобные предприятия, – в папке лежало донесение из захудалого городишка Чердынь:

– Местных майоров Прониных, – Андропов коротко улыбнулся, – насторожила оживленная деятельность прилавка металлоремонта в Доме Быта и личность тамошнего мастера…

Эйтингон перевернул страницу. Бывший аспирант Бауманки упорно продолжал носить бороду и потрепанную кепку: