Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том второй

– Но, наверное, мой папа был темноволосый, – в каштановых волосах Федора светились рыжие пряди, – а глаза у меня, как у мамы, голубые, – в конце диктанта им полагалось пять минут на проверку работы. После большой перемены их класс отправлялся на физкультуру. Утром столбик ртути в термометре за окном их квартиры показал всего десять градусов ниже ноля:

– Пионерская температура, – весело сказал дед, – давай, Федор Михайлович, собирайся на лыжи, – лыжи и форма хранились в раздевалке. От их дома на набережной Волги до площади Минина, где стояла школа, было всего десять минут ходьбы. Феде нравилось в Горьком:

– Раньше бабушка и дедушка жили в Куйбышеве, – мальчик полюбовался ровными строчками диктанта, – но, когда погибла мама, они переехали сюда, – дедушка работал в Министерстве Среднего Машиностроения:

– Он курирует атомный проект, – Федя знал об атомной бомбе, – поэтому он часто ездит в командировки, – у них была черная «Волга», однако в школу Федя отправлялся пешком:

– Дедушка считает, что нечего меня баловать, – первоклашки потянулись к учительскому столу, Федор подхватил ранец, – а бабушка всегда дает мне деньги на булочку, о чем дедушка не знает, – до физкультуры он хотел забежать в столовую на первом этаже гулкого, дореволюционнной постройки здания:

– Погода сегодня хорошая, – площадь Минина тонула в золотых лучах полуденного солнца, – видно, что скоро весна, – до конца третьей четверти оставалось еще больше месяца:

– Но впереди восьмое марта, выходной, – мальчики в классе делали подарки для девочек, – я напишу бабушке открытку и подарю цветы, – цветы приносил дедушка. Они с Федором в этот день всегда хозяйничали на кухне.

Подумав о еде, мальчик нашел в кармане школьного пиджака монетки:

– Куплю сайку с изюмом, – Федор понесся вниз по шумной лестнице, – сжую и побегу в раздевалку, – перепрыгнув через последние ступеньки, он едва не влетел носом в знакомую широкую спину в зимнем пальто с меховым воротником. Дед с интересом изучал школьную стенгазету:

– Пионеры и комсомольцы, – сообщал алый заголовок, – начинается подготовка к ленинским урокам, – Михаил Иванович обернулся:

– Я собрался к вам подниматься, – он взял у мальчика ранец, – я тебя отпросил с последних уроков, – после физкультуры ожидалось рисование, – поехали, – дед подтолкнул Федора к гардеробу, – у нас сегодня редкий гость.

В фарфоровой супнице сытно золотилась окрашенная шафраном уха. Генеральша Журавлева внесла накрытое льняной салфеткой блюдо:

– Не вставай, Сашенька, – отмахнулась женщина, – я буду туда-сюда бегать. Возьми лучше расстегаи, – из румяных расстегаев выглядывали кусочки запеченной рыбы:

– Бабушка, кулебяка очень вкусная, – пробормотал Федор с набитым ртом, – можно мне еще?

Саша тоже оценил кулебяку с визигой и осетриной:

– У Журавлевых всегда отлично кормили, – он обвел глазами выходящую на волжский откос гостиную, – устроились они неплохо, надо сказать…

Михаил Иванович, на черной «Волге», встретил его у здания местного Комитета Государственной Безопасности. Из Горького Саша летел в Пермь, где он соединялся с бригадой коллег из отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности:

– До Чердыни оттуда всего триста километров, – Саша налил себе ухи, – мы окажемся в городке через три часа после прилета, даже по зимним дорогам…

Он не ожидал затруднений с арестом короля металлоремонта Марголина. Бывшего аспиранта собирались отвезти в Усть-Илыч, на очную ставку с тоже обреченным, почти бывшим полковником Петренко. Саша с удовольствием ожидал суда над махинаторами:

– Марголину тоже дадут расстрел, – он предполагал, что Мышь, как выражался Саша, снюхалась именно с ним, – ученые его не отмажут, нечего либеральничать…

За обедом в пятикомнатной квартире Журавлевых речь о Мыши не заходила. Саша не сомневался, что генерал и его жена избавились от фотографий девушки:

– Однако снимки Маши они не выбросили, – Федор показал ему альбом, – им надо вешать парню лапшу на уши, – праправнук Горского как две капли воды напоминал проклятого пастора Рабе. Ростом и статью, мальчик, впрочем, пошел в Машу:

– Ты словно в третьем классе учишься, – добродушно сказал Саша парню, – тебя надо отдавать на хоккей, – голубые глаза мальчишки загорелись:

– Я очень хочу, – признался Федор, – у меня есть динамовская майка с автографами игроков. Они приезжали на матч с нашим «Торпедо», – майка висела на стене детской, – дедушка провел меня в раздевалку, – Федор погрустнел, – но бабушка считает, что хокеей, – он выговорил слово по складам, – трав-мо-опас-ный…