Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том второй

– Я хочу, чтобы свадьба состоялась в Берлине, пусть и разделенном. Это очень символично с точки зрения будущего, – Генрих не сомневался, что кузен тоже метит в депутаты Бундестага:

– Получив докторат, он займется политикой, – пастор пыхнул дешевой сигаретой, – Краузе избирался от ХДС и Адольф последует его примеру, – Генрих велел себе не впадать в паранойю:

– Его речи и повадки мальчишество, – кузен широко улыбался, – ему двадцать три года и он пляшет под дудку Макса, – местонахождение фон Рабе оставалось секретом. Адольф не распространялся о том, где обретается его дядя:

– Значит, вы хотели продолжить дискуссию с пастором Рабе, – скучливо сказал комиссар, – поэтому и провожали его на автобус, – Адольф подтвердил:

– Именно так. Выстрел случился быстро, я и не понял, как мы оказались на дорожке, – Вольфганг захлопнул блокнот:

– Вы не видели машины, откуда вели огонь, – поинтересовался он, – или, может быть, вы слышали второй выстрел? – пастор развел руками:

– Нет. Сами понимаете, находясь на линии огня, о таком не думаешь, – комиссар поскреб чисто выбритый подбородок:

– Пастор Рабе, вы никогда не хотели обзавестись пистолетом для защиты своей жизни?

Священник рассмеялся:

– Комиссар, слугам Божьим не пристало расхаживать с оружием. Я надеялся на помощь Господа и не ошибся в своих надеждах, – Вольфганг поднялся:

– Не смею мешать вам отправлять пастырский долг, – он кивнул на раненого, – господин Ритберг, я благодарю вас за героизм. Курьер привезет отпечатанные показания, подпишите бумаги и дело закончится, – Краузе тоже встал:

– Желаю вам всего хорошего, господа, – он пожал руки Адольфу и Генриху, – я выступлю в Бундестаге с сообщением о вашем героизме, господин Ритберг. Ждите в гости журналистов…, – дверь мягко закрылась. Адольф взглянул на Генриха:

– Нам нельзя терять друг друга из вида, – серьезно сказал парень, – от фон Рабе никого не осталось, кроме нас, – пастор коснулся его здоровой руки:

– Не потеряем, – уверил его Генрих, – я теперь останусь рядом, мой дорогой брат.

Крупный снег бил в окна люкса на последнем этаже отеля «Король Карл». Гавань скрылась в поднявшейся метели. Утром горничная подбросила дров в прогоревший камин. Гостиная номера помещалась в круглой башенке эркера. Дверь спальни закрыли, но девушка двигалась осторожно, не желая тревожить постоялицу. Управляющий строго велел ей убираться тихо:

– Видишь, – он сунул под нос горничной факс, – прислали из Лос-Анжелеса, из артистического агентства, – девушка открыла рот, – называется райдер, – он взялся за карандаш, – хотя зачем я тебе перевожу, ты знаешь английский язык…

С помощью словаря они разобрались в требованиях мисс Ханы Дате, выступающей с сольной программой в Стокгольмском концертном зале. Обычно довоенное здание строгой постройки занимали симфонической музыкой, однако для мисс Дате сделали исключение. Все билеты на недельную программу раскупили до Рождества:

– В зале вручают и Нобелевские премии, – девушка аккуратно собрала с дубового стола опавшие лепестки белых роз, – говорят, что она самая высокооплачиваемая певица в мире…

Мисс Дате привез в отель длинный лимузин, из тех, что обслуживали Нобелевскую церемонию:

– Она носит только черное, белое и серое, – певица вышла из машины в шубке черной канадской норки, – и даже розы она требует только белые, – цветы оказались единственной роскошью в райдере:

– Остальное пустяки, – облегченно сказал директор, – машинка для кофе стоит в номере, а водой и фруктами мы ее обеспечим, – мисс Дате не полагалось тревожить до двух часов дня:

– Когда она поднимается с постели, темнеет, – хмыкнула горничная, – она репетирует, потом поет, а потом развлекается на вечеринках, – мисс Дате возвращалась в отель, когда в ресторане подавали завтрак:

– Не хотела бы я такой работы, – девушка вытряхнула и протерла переполненные пепельницы, – у нее нет семьи и детей, а ведь ей тридцать лет, – горничная читала интервью с певицей, вышедшее в воскресном приложении к вечерней газете. Мисс Дате росла в сиротском приюте и пережила атомную бомбардировку Нагасаки:

– Но потом она не знала горя и забот, – девушка окинула взглядом безукоризненную гостиную, – она зарабатывает за час столько, сколько я за месяц, – она благоговейно провела пальцем по белой крокодиловой коже сумки, с золотым брелоком «СМЭ». Горничная видела похожие вещи в витринах дорогих магазинов на Гамла Стан: