Владимир Голубев - Забытый рубеж

– Так точно. Только на чём я его повезу, товарищ капитан, на своём горбу?

– Вези на чём хочешь, но к обеду приказ должен быть выполнен, иначе загремишь под фанфары, учитывая военное время. Подумаешь, одним больше, одним меньше. Бабы ещё нарожают дураков.

– Так точно.

– Вот, уже лучше. Оставайся тут и сам объясняйся с колхозниками, а мы поехали в город. И ещё послушайте, Самбизов: попросите председателя колхоза помочь этим старикам, как-то не по-советски всё получилось.

– Так точно, скажу, а то донос на него в раз организуем.

– Ох, сержант, чую я, далеко вы пойдёте.

– Как говорит товарищ Сталин: что нашим врагам нравится, то нам вредно!

– Ты полный идиот, Самбизов.

А Толстикова положили под старой липой, которую безжалостно обкорнал пожар. Пуля вошла ему в правый бок и, пройдя тщедушное тельце, застопорила сердце. Только тёмное пятно крови на застиранной майке да прогремевший на всю деревню выстрел сообщили о причине гибели учителя, чью подрывную деятельность оборвала шальная пуля, помешав вытянуть из света во тьму горящую ещё одного врага народа. Он умер практически мгновенно, к счастью, даже не испугавшись и так и не поняв, что случилось и в чём его обвиняют. Кстати, так грезит в последние пару веков распрощаться с земной юдолью неисчислимый легион атеистов, мол, раз, и всё…

Саша и Яна шли задами деревни в сторону недостроенного колхозного свинарника, где был устроен ночлег для женщин из одного из Серпуховских лагерей НКВД 11 11 Народный комиссариат внутренних дел СССР – центральный орган государственного управления по борьбе с преступностью и поддержанию общественного порядка, государственной безопасности, а также коммунальное хозяйство и строительство, другие отрасли промышленности, а также политический сыск и право вынесения приговоров во внесудебном порядке, система исполнения наказаний, внешняя разведка, пограничные войска, контрразведка в армии. , когда на центральной улице деревенскую тишь разорвал на до и после хлёсткий выстрел.

– Яна, пойдём скорее, там что-то стряслось, стреляли из револьвера. Может, там высадился десант фашистов и уже начинается бой?

– Я, когда шла, смотрела на небо, ничего подозрительного не приметила. Откуда им взяться, не из-под земли же? Чует моё сердце, не стоит нам туда ходить.

– Глупости, я комсомолец и не могу находиться в стороне.

– Я прошу тебя, хоть разок останься. Хочешь мы сегодня прогуляем до утра?

– Яна, мне надо идти, я же в активе, что подумают комсомольцы?

– Тогда я пойду с тобой, и пусть твоя комса думает о нас всё, что захочет!

– Пошли, и будь что будет.

Они, спотыкаясь в темноте, побежали по еле приметному рубежу между огородами колхозников. Выскочив по заросшему проулку на улицу, они вскоре оказались вблизи горящего дома. Саша сразу признал эту избу: в ней проживали преподаватели, приехавшие вместе с ними.

– Пошли скорее, там ведь наши учителя жили. Может, чем поможем, а?

Они подбежали, но поздно. Разгоревшаяся на ветру крыша обрушилась вовнутрь сруба, ещё несколько минут назад бывшего жилым домом, подняв вверх снопы искр и навсегда похоронив в огне надежду на спасение жилья. Пожилая колхозница в ночной рубашке голосила на всю улицу, что-то невнятно причитала сиплым голосом. По всей видимости, хозяин безгласно глядел стеклянными глазами, как пожар алыми языками пожирает его единственное богатство и надежду хоть на какое-то спокойное существование – крышу над головой.

Саша спросил у стоящего поблизости студента:

– Федя, что здесь произошло? Немцы? Диверсанты?

– Тихо, не ори. Нашего Толстикова убили.

– Андрея Аристарховича? А за что? Бандиты напали?

– Заткнись, тут приехали за ним на «чёрном воронке», ну он якобы им оказал сопротивление при аресте.

– Сопротивление? Толстиков?

– Говорю, тихо будь, они ещё здесь, не уехали.

– Как же жалко-то, такой мировой мужик.

– Думаешь, у тебя одного по нему душа болит? Он ведь жил в комнате в коммуналке, без семьи, и вот теперь его тело закопают где-нибудь в овраге, как собачку. И никто не узнает, где могилка твоя.

Чистов сопоставил произошедшее и суету комсорга по поводу слышанных им раздумий преподавателя черчения о характере мировых войн. Тут же сами собою сжались кулаки.

– Пойду морду набью Юрке Сергееву, это ведь наверняка его рук дело.

– Ты что, совсем дурак, Чистов, или с ума сошёл! Тебя за него посадят, весь техникум знает, что он того…