Павел Гельбак - Сын чекиста

— Погиб?

— Я все написал полковнику. Застава, на которой служил ваш муж, три часа оказывала героическое сопротивление наступающим армиям. Спастись никому из защитников заставы не удалось. Все до одного пали смертью героев. Не только у вас горе... У многих...

Подошел полковник.

— Примите, доктор, мои соболезнования. Вот справка. Возьмите ее, Наталья Васильевна.

На ведомственном бланке четко отпечатаны строки. Наталья Васильевна пошатнулась. Был человек — осталась похоронная...

Вот и исполнилось двадцать пять — четверть века.

Выстроившиеся чередой двадцать пять Наташиных лет таят в себе трудные дни. В детстве она носила одно и то же платьице, пока окончательно из него не вырастала. В студенческие годы ей было не до нарядов. После женитьбы они с Владимиром Рывчуком не успели создать своей семейной квартиры — началась война. А теперь вот ей больше никогда не суждено увидеть человека, которого она назвала своим мужем, с которым прожили они вместе всего один месяц и были счастливы.

— Доктор! Профессор начинает обход, — выводит ее из задумчивости молоденькая сестра.

— Иду! — На ходу завязывая тесемки на белом халате, Наталья Васильевна торопится в палату.

День рождения Натальи Васильевны прошел в обыденных госпитальных хлопотах. Она обходила палаты, выслушивала больных, выписывала лекарства, радовалась, что у танкиста Игоря Снегиревского здоровье пошло на поправку, и огорчалась, что у полкового комиссара поднялось давление.

Наталья Васильевна уже собиралась идти домой, когда регистраторша Марина протянула ей телефонную трубку.

Звонила Ирина Сазонкина. Она поздравила Наташу с днем рождения и предложила по этому поводу устроить маленький «сабантуй».

— От кого ты узнала, что у меня день рождения? — полюбопытствовала Наташа.

— Он сам тебе сейчас скажет.

— Наташенька! Поздравляю с днем рождения! Желаю счастья, здоровья, успеха!..

— Вялых? — удивилась Наташа. — Почему ты у Сазонкиной?

— Случайно встретились в метро.

— Откуда ты ее знаешь?

— Разве забыла, что знакомила меня с Ириной дважды — в Москве и в Горьком? Наташенька, давай встретимся. Мне кажется, твоя подруга внесла дельное предложение. Мне бы очень хотелось этот вечер провести с тобой.

— Спасибо, Володя.

— Так ты придешь?

— Не знаю... Не обещаю...

— Я тебя очень прошу. Передаю трубку. Ирина хочет тебе что-то сказать.

— Что ты мучаешь такого хорошего парня? — засмеялась Сазонкина. — Приходи. Будем ждать.

— Постараюсь...

Повесив трубку, Наталья Васильевна решила: «Не пойду!», но тут же подумала: «А почему, собственно говоря, не идти? Вялых настоящий друг».

На этот раз стол Сазонкиных был накрыт весьма скромно.

— Бедность не порок, но, признаюсь, большое свинство, — заметил Сазонкин. — Еще в начале месяца отоварили карточки, и вот теперь вынуждены оставаться наедине со своим хорошим аппетитом. Но наши лишения ни в какое сравнение не идут с вашими, — Сазонкин обратился к Вялых. — Вы, фронтовики, знаете, что такое настоящие трудности. Преклоняемся перед вашим мужеством! Перед вашим долготерпением! — Сазонкин чопорно поклонился Вялых.

Как и в прошлый раз, говорил в основном Сазонкин. Говорил на любую тему. Он упивался своим красноречием. Но в этот вечер, против обыкновения, это почему-то не раздражало Наталью Васильевну. Ей было приятно сидеть молча, чувствуя на себе внимательный взгляд Владимира, смотреть, как он разговаривает, улыбается...

Улучив минуту, Ирина шепнула ей на ухо:

— Хочешь, я уведу сейчас Вячика? Останетесь вдвоем.

— Ты что, с ума сошла?! — зарделась Наташа. — Не смей!

Вскоре после этого разговора Наталья Васильевна стала прощаться.

— Ну, пора домой. Завтра рано вставать...

Владимир Вялых пошел ее провожать.

Они шли по заснеженным улицам Москвы, не замечая ни мороза, ни порывистого ветра, забирающегося под шинель.

— Ваши пропуска.

Вялых непонимающе посмотрел на лейтенанта с красной повязкой на рукаве шинели. Неужели наступил комендантский час?

— У меня пропуска нет.

— Придется пройти в комендатуру.

— Может, отпустите, товарищ лейтенант? — неуверенно попросил Вялых. — Мне-то ничего. Я в отпуске. А она врач. Ей завтра на дежурство в госпиталь...

— Раз в госпитале работает, должна пропуск иметь.

— А у меня и в самом деле есть пропуск! — вспомнила Наталья Васильевна, расстегнула шинель и достала из кармана гимнастерки удостоверение личности и пропуск, разрешающий свободное передвижение по Москве после 24 часов.