Шерман Гадэс - Dрево

После трапезы, поблагодарив хозяина за щедрое угощение, мы с Марселем вышли из дома, чтобы помочь молодым цыганкам перенести в стойла заготовленное осенью сено, которое шло на корм лошадям.

– Вы видели, – подмигнул мне слуга, – местные девушки необычайно хороши. Можно даже подыскать себе единственную и прожить вместе до конца дней.

– Они не приветствуют браков с чужеземцами, – заметил я, усмехнувшись.

– Да, верно. Интересно, получилось бы у меня выкрасть одну из них и поспешно увезти в ваш замок?

– Зачем она тебе?

Он вздохнул и улыбнулся.

– А если это любовь?

Я рассмеялся, слушая камердинера.

– Ты называешь отречение от родителей, предательство народа и обычаев любовью? Не стоит отрывать наших вольных горянок от их прекрасной земли. Свободным людям нигде не будет счастья, кроме как в высоких горах и на бесконечных равнинах. Здесь гуляет ветер, резвятся кони, и звезды светят так низко…

– Да вы прямо как лорд Байрон, – присвистнул Марсель. – Настоящий поэт!

Я ничего не ответил, только резко обернулся в сторону глубокого ущелья на юге.

– Что там, господин граф?

– Разве не слышишь? Лошади.

– Где?

– Там, на берегу ручья. Они напуганы.

– Бог с вами! – воскликнул мужчина. – О чем вы толкуете? На каком еще берегу?

Оставив сено, я быстро подошел к цыганкам. Первой, кто попался мне на глаза, оказалась Рогнеда. Я не знал на ее диалекте ни слова, доверяя переводы кучеру, а она, как мне думалось, едва разбирала немецкий. Несмотря на сложности, я решил объяснить девушке, что нужно позаботиться о заблудших жеребцах.

– Госпожа Дишич…

Обернувшись, она взглянула на меня.

– Три, – показал я на пальцах. – Лошади… – махнул рукой на стойла. – Там, внизу, в ущелье, – кивнул головой на дверь. – Вы должны пойти туда.

Мои растопыренные пальцы охватили всех присутствующих.

– Они не поймут вас, господин граф, – отозвался слуга.

Не знаю, как расценила мои жесты цыганка, но она позвала нескольких мужчин и велела им поехать к искрящемуся в лунном свете ручью. Удивленные, они последовали за мной. Я показывал направление, стараясь донести до них смысл вылазки, пока, наконец, вдалеке мы не обнаружили пропавшую на днях троицу лошадей. Старый хозяин настолько обрадовался пропаже, что сразу же предложил мне выбрать скакуна. Поистине это был царский подарок, ибо кони ценились в сих местах на вес золота и отличались редкой выносливостью.

Теперь я прослыл едва ли не лучшим другом местных цыган. Меня окружили еще большим почетом и уважением. Фамильный склеп Радиша мы так и не обнаружили, в том числе из-за того, что жители соседних селений вздрагивали при любом упоминании имени моего отца. Большой чудак, он казался им колдуном или оборотнем. Я посылал Марселя в горы, думая, что слуга, пройдя моей дорогой, отыщет старинный замок, и тело графа все-таки успокоится там, где он просил в завещании, но местонахождение таинственной постройки с роем кровожадных тварей внутри было утеряно навсегда. Пришлось оставить всё, как распорядился Хаймнер. Я действительно не мог позаботиться о погребении родителя лучше него.

Ближе к середине марта мое состояние резко ухудшилось. Накануне полнолуния, примерно через месяц после нападения тех ужасных существ с красными глазами, все мои внутренности заныли от мучительной боли, страшно раскалывалась голова. Связывать приступ с ночными похождениями мне не хотелось, и я просто решил отлежаться.

Рогнеда и ее маленький брат Сиру собирались сегодня в горы за первыми цветами, ибо теплая погода стояла уже несколько недель, и они надеялись украсить дом к возвращению отца и других мужчин с удачной охоты. Сославшись на плохой сон, я остался в комнате, хотя тоже надумывал отправиться погулять по окрестностям. Кроме нас с Марселем здесь никого не было.

Молодым девушкам запрещалось покидать Георгени одним, поэтому Рогнеда, несмотря на мой болезненный вид, упросила меня сходить с ней и братом на близлежащую поляну недалеко от села. Свежий горный воздух пошел бы мне на пользу, заметил слуга. Я согласился, велел ему помочь женщинам, а сам проводил Дишичей до скалы Слез. Стояло раннее туманное утро, воздух никак не мог прогреться и казался совершенно серым.

– Она носит свое название оттого, – произнесла вдруг цыганка на немецком, – что девушка, долгое время ожидавшая здесь жениха, так отчаялась больше никогда не увидеть его, что бросилась вниз и разбилась о камни. С тех пор все, кто вспоминает эту легенду, не могут сдержать слез, не пожалев несчастную.