Шерман Гадэс - Dрево

Я долго шел по прямой, не сворачивая ни на шаг, оставляя после себя глубокие следы, и только теперь понял, что раз прекрасно различаю дорогу в такой темноте, на небе давно взошла луна. Именно из-за нее наступило прояснение и прекратилось это ужасное буйство стихии, едва не погубившее нас. Круглый диск светил ярче любой лампы и указывал мне путь к таинственной находке. По мере продвижения передо мной вырастали горные хребты и огромные камни, так что пришлось несколько раз сворачивать, чтобы обогнуть их. Мое дурное предчувствие, настойчиво утверждавшее, что я вряд ли вернусь отсюда, усиливалось с каждой минутой. И зачем только я отправился к этим вершинам? Неужели меня призывал беспощадный рок или зов наследной памяти? Ведь не признавая род князей Радиш, я не мог отрицать, что в моих жилах течет та же кровь.

Путь снова преградила гора. Я осмотрелся, чтобы выбрать поворот, но, подняв голову, понял, что добрался. На огромной высоте, теряясь среди скал, неясно как туда заброшенный, висел то ли меч, то ли металлическое распятие, и его гладкая поверхность отражала свет луны на сотни метров вокруг. Честно говоря, я вздохнул с радостью. Просто кусок железа, возможно, оставшийся как воспоминание о давней битве, почему-то не покрытый ржавчиной, но и Бог с ним! Главное: это не глаз какого-то дракона или гиблый огонек посреди снежной пустыни, заманивающий одиноких путников навсегда остаться в горах.

Но открытие, поджидавшее меня, оказалось куда более впечатляющим. При ярких лучах ночного светила я не сразу догадался, что в исполинской скале передо мной возвышается будто вытесанный из черного камня огромный замок! Та стародавняя затерянная крепость князей Радиш, о которой мне столько рассказывал граф в редкие минуты общения с ним. Я потерял дар речи и медленно поплелся к его ближайшей стене. Почти сразу моим глазам предстал вход в фамильное гнездо предков. Не предполагая, что ждет меня под его мрачными сводами, я ступил на порог замка. Луна била мраморным светом прямо за спиной, руки уперлись в холодную дверь, которая с легкостью распахнулась, и на пару мгновений я словно врос в каменный монолит, простоявший здесь сотни лет. Очнувшись от оцепенения, я устремил взгляд на высокие ступени, ведущие в горы. Вскоре меня накрыл странный звук, похожий на шорох листвы в парке, когда порывисто дует ветер с реки. Ничего не понимая, я продолжал слушать симфонию ночного ужаса, завороженный и остолбеневший, пока дикая, яростная. густая масса каких-то темных существ с красными глазами не напала на меня, разрывая одежду и пронзительно вереща. Что это было? Вороны или летучие мыши? Не могу сказать наверняка. Мне стало так страшно, что я закричал и со всей силы бросился бежать, куда глядели глаза, но замертво упал в глубокий пушистый снег, беспомощно взмахнув дрожащими руками, и потерял сознание.

Буквально через секунду я очнулся, вскочил на ноги, но не обнаружил вокруг ничего, что свидетельствовало бы о моем ночном путешествии. За окном по-прежнему стояла темная ночь, мела вьюга, занавески ходили ходуном от порывистого ветра. Мои вещи валялись на кресле. Тускло горела оплывшая свеча. Я уставился в непроглядную тьму, силясь увидеть хоть что-нибудь, похожее на тревожный огонек, ведущий к родовому замку Радиш при свете луны. Неужели мне привиделся лишь кошмарный сон? Поверить невозможно! Я тихо рассмеялся и в изнеможении рухнул на стул.

Возле моего стакана на столе покоилось маленькое походное зеркальце. Не сразу заметив себя в нем, я все еще надеялся на то, что ничего страшного не приключилось, и лишь случайно мелькнувшее отражение показало, насколько я ошибался. Мое лицо, шея и руки оказались покрыты многочисленными царапинами и укусами. Только теперь я обнаружил, что переоделся в другой костюм, поскольку прежний, видимо, был изодран в клочья отвратительными крючковатыми когтями.

Шатаясь, я поднялся и вышел из комнаты, чтобы поделиться пережитым с друзьями. От осознования факта, что ночные твари, так поранившие меня, в придачу заразили мою кровь какой-нибудь редкостной дрянью, путало мысли и бросало в жар.

Как оказалось, никто не спал. Хаймнер допивал вино и играл в карты с кучером-мадьяром. Марсель чистил обувь и рассказывал веселую историю, развлекая спутников. Хозяин как всегда молчал, протирая посуду, а трактирщица считала деньги, которые ей заплатили за постой. Глядя на эту спокойную картину безмятежно отдыхавших людей, не переживших никаких ночных ужасов, что стряслись со мной в горах, я замер на месте, не выходя под свет лампы.