Делия Шерман - Сверхновая американская фантастика, 1995 № 3

В некоторых языках, в частности, в английском, как и в русском, есть способ умолчания, когда в смысловую игру включается подразумеваемая, всем известная вторая половина пословицы, поговорки, стойкого сравнения, фразеологического оборота или летучего злободневного выражения, которое у всех на устах. Намек всегда обогащается за счет жизненного опыта того, кто его воспринимает, поэтому такая манера говорить — это беседа двух посвященных, непонятная тем, кто не знает «шифра» второй половинки, но притягательная возможностью перескакивать через известное, переходя на некий иной уровень. В качестве наиболее распространенных примеров подобной манеры общения назову рифмованный «диалект» (который на самом деле не диалект, а именно специфическая форма контакта) лондонских кокни, сказовую манеру небывальщин разных стран. Недаром они так сложны бывают для перевода, ибо требуют не однократного пересечения границы между двумя языками, а бесконечных поисков приблизительных, большей частью, образных соответствий, социокультурных параллелей и схождений. Вторая половинка словосочетания «женская душа» по-русски существует в виде стереотипа «не больно хороша»…

Вопросы психологии полов порождают бесконечные «альтернативные миры», где неверно найденное соответствие может стать причиной разрушительных конфликтов, а истинное открытие — породить невиданное восхождение к вершинам духа. Способна ли туда вознестись женская душа? Или так и будут вечно тянуть ее в геенну огненную присущие «Евиной внуке» прегрешения? Видимо, если все многообразие женской сферы жизни сводить к греху — то не видать вознесения даже самой доблестной, долготерпеливой и самоотверженной из жен, подобно героине рассказа В. Ф. Одоевского, добытого из-под спуда времени исследовательницей русской фантастики И. В. Семибратовой. Ибо самая критичная, как бы мы теперь сказали, самооценка сведется насмарку новым подозрением, стремлением найти гордыню даже в смирении. Исход рассказа не столь очевиден, как может показаться — это отнюдь не констатация исконной греховности, неполноценности «Евиного рода», но проникнутный затаенной болью сожаления диалог о пропадающих втуне возможностях развития человеческого существа в женском обличии.

Наш XX век круто взялся за анализ и синтез человеческого облика — пытаясь найти ту неуловимую грань, что определяет принадлежность к женской или мужской половине, осуществляет операции по трансвестизму, ведет опыты по искусственному оплодотворению. Совершенно непропорционально генетическому проценту людей с преимущественной фиксацией интересов на лицах своего пола множится количество психологических, социальных, медицинских, филологических исследований. На уровне обыденного сознания идет активное «анекдототворчество» о гомосексуализме и лесбиянстве, будто каждый второй сосед примеряет на себя подобную роль. Если взглянуть на все это с точки зрения любителя и исследователя фантастики, нельзя не заметить тут желание хотя бы примерить на себя чужую шкуру, если не влезть в нее и не глянуть на мир изнутри чужой оболочки. А тут уже массу интересного можно увидеть и — особо восприимчивым — почувствовать. Почти все авторы нынешнего номера пытаются ощутить и проявить для читателя неуловимые движения женской души. Знаменитая среди почитателей «киберпанка» Пэт Кэдиган мобилизует свои недюжинные языковые ресурсы, чтобы передать силу и боль телепатической связи девочки-героини рассказа «Двое» и шулера Майкла — редкая способность к раскрытию сознания для телепатического общения притягательна настолько, что Сара Джейн до последней минуты держится за своего недостойного во всех отношениях партнера. Однако все же не хочет до безраздельности слиться с этим духовным вампиром.

Женская самоотверженность присуща Тетчи, в коей текла кровь земной женщины и троллеподобного, но справедливого троу из романтической фэнтези Чарлза де Линта, уже знакомого нашим читателям (№ 1 и № 3 за 1994 год). А вот Джулия Эклар рисует героиню, которая не может найти в себе силы пойти наперекор собственным мечтаниям в жестко нарисованном мире «Завещанных жизней».