Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1994 № 02

Помните, у Саймака — «Поколение, достигшее цели»? Отчасти и про компьютер в фантастике можно вот так сказать настолько писатели успели мифологизировать образ компьютера как мыслящей машины, что движение в направлении этого притягательного образа прекрасно заменяет читателям компьютер настоящий. Особенно тем, у кого его пока нет. Счастливым же обладателям этого чуда века не до фантастики — им бы с реальными проблемами пользователя справиться вирусы всякие, обеспечение стабильности функционирования модемной связи. Не то, чтобы фантасты не писали о сем прежде («говорили мы вам предупреждали»), но это все же проблемы в реальной системе координат, рабочие так сказать, трудности. А вообще удобно, спору нет.

Гораздо существеннее для НФ иные ипостаси компьютерного бытия, включенного неотъемлемой частью в современные представления о мире, который объединен глобальной сетью коммуникации с мгновенной обратной связью (об этом статья Б. Стерлинга «Интерсеть»). Неодолимо привлекательна возможность с помощью компьютера создавать иные миры, что, собственно, всегда было прерогативой писателей и в особенности, писателей-фантастов. Здесь таится источник вдохновения А. Стила и Р. Олдриджа — начинающих, но весьма интересных авторов Милости просим в виртуальные миры.

Сто лет назад, в 1894 году, родился Норберт Винер — основоположник кибернетики. Сообщения о его юбилее разнесла по миру компьютерная спутниковая связь. В большой степени именно благодаря ему наше поколение достигло компьютера. И сам отец кибернетики, конечно, не отказал бы себе в удовольствии поиграть в современные компьютерные игры. Фантастику уж он тем паче любил — и читать и писать.

А наш второй номер начинается с заключительной части дилогии Рода Гарсиа-и-Робертсона о Старой Вере «Хоровод», с героями которого, Анной Нортумберлендской и Джоком из Сайда, читатели уже знакомы.

Редакция выражает благодарность датчанам Хеннингу Бенцену, Герде Тости из Ольборга и корреспонденту датского радио в Москве Вибеке Сперлинг за существенную техническую поддержку, а также — американцам Элизабет Халл и Фредерику Полу за неоценимую информационную помощь.

Графиня Анна Нортумберлендская стояла поодаль от танцующих. Сама того не замечая, она покачивалась в такт мелодии, которую лихо наяривали подвыпившие, фальшивящие музыканты. В воздухе разносился пивной дух, на медленном огне тихо бурлила кровь Ячменного Джона. Музыка звала и манила, зажигательный вихрь танца кружил даже трезвые головы. Ноги сами несли Анну в круг, но она не поддалась искушению. Все остальные шотландцы задорно отплясывали. Опьяняющие запахи, вихрь танцующих пар, пронзительные звуки волынок никого не могли оставить равнодушным. Но Анна по-прежнему держалась в стороне, отказываясь от вина и приглашений.

В самый разгар празднества внезапно раздался конский топот. Музыка смолкла. Анна приподнялась на цыпочки посмотреть, что происходит. Женщины в широких развевающихся юбках и кельтских накидках, мужчины в пышных, просторных рубашках, заправленных в кожаные брюки, расступались перед невесть откуда взявшимися всадниками.

Анна взяла свою молоденькую служанку Элисон за руку, желая уберечь от опасности.

Отряд состоял из дюжины всадников, вооруженных луками, самострелами, аркебузами, мечами с двойной рукояткой. На пиках трепетали синие с белым вымпелы. Отряд возглавлял огромный шотландец с угрюмым и грубым лицом, за его спиной, как парус, развевался плащ в синюю клетку, скрепленный у горла брошью в виде солнца с расходящимися лучами. Анна легко узнала эту одежду. Стюарты, королева Мария, король Джеймс были выходцами из Шотландии.

— Керры, — скорее с любопытством, чем с тревогой, проговорила Элисон.

За несколько месяцев, проведенных в Шотландии, Анна успела слишком хорошо познакомиться со всеми кланами, что жили рядом с английской границей. Синий с белым были цветами Керра, а солнце — его эмблемой. Всадники держали пики у левого бока, по примеру левши Керра. Никто не назвал бы Керров безобидными. В их клане постоянно вспыхивали ссоры. Керры Фернихерсты знали графиню Анну и неплохо относились к ней, хотя и не любили ее мужа. Однако с Анной они были учтивы, обходительны и называли ее «ваша светлость».