Виталий Надыршин - Светлейший

На землю прочно опустилась ночь. Несмотря на тревогу в душе, дышалось после дождя легко и свободно. Над самым горизонтом повис серп молодого месяца, друзья полезли в карманы за мелочью и, дурачась, стали её показывать месяцу… Есть такая примета: чтоб деньги водились.

На следующий день после встречи в австерии ближе к полудню недалеко от бывших царских соляных складов (так называемой Солянки) в зелёной роще на холме остановился экипаж. Из него вышли трое друзей.

Перед ними раскинулась небольшая равнина, застроенная домами местных аристократов. Из всех окрестных строений высотой и ярким цветом обожжённого кирпича выделялась одна усадьба. Потёмкин уже знал, кому она принадлежала, – генерал-фельдмаршалу графу Александру Борисовичу Бутурлину.

С краю усадьбы виднелось озерцо, по берегам заросшее камышом. На нём неподалёку от берега резвились стаи гусей и уток, чьи гогот и кряканье разносились по всей округе. Лениво поругивались между собой собаки. В зеленеющих кронах деревьев над головами друзей, перебивая голоса мелких пташек, горланило вороньё; в траве трещали кузнечики. Влажная после недавнего дождя земля парила, разнося вокруг запахи разнотравья. Сочная зелень густо растущей травы приятно радовала глаз. Красота…

Из кустов выбежал ёжик. Высунув мордочку, он испуганно взглянул на людей и тут же юркнул обратно. Яков и Денис бросились за ним.

Потёмкин задумчиво смотрел на раскинувшуюся перед ним панораму. После вчерашней встречи слегка кружилась голова.

«Зачем пил?..» – удручённо подумал он. Предстоящая встреча волновала. Внутри нарастала тревога. Словно ученик, Гриц мысленно вспоминал всё, что знал о Бутурлине, и повторял про себя подготовленную ранее вступительную речь.

Около двадцати лет назад, будучи главнокомандующим Московскими войсками, Бутурлин «в целях рекогносцировки» объездил и Москву, и все её окрестности. Так что место для своей усадьбы фельдмаршал выбрал удобное: рядом с Солянкой проходила дорога, идущая от Кремля в сторону столицы.

Хоромы свои граф выстроил основательно, из новомодного кирпича. Пожары были ему теперь почти не страшны.

В свои шестьдесят восемь граф пережил многих государей и государынь и почти всегда умудрялся вовремя подстроиться под нравы очередного правителя.

Екатерина I пожаловала ему – бывшему денщику и сыну денщика своего царственного супруга, звание гоф-юнкера 26 26 Придворный чин XII класса. . Императрица помнила, что отец этого красавчика был доверенным лицом, и не сомневалась в преданности сына. Она не ошиблась: Бутурлин-младший стал камер-юнкером 27 27 Придворный чин VI класса. , а затем был произведён в камергеры цесаревны Елизаветы. Болтали, правда, что молодой красавец в дальнейшем стал любовником цесаревны, но двор всегда был полон сплетен…

Во время короткого правления Пётра II ладную фигуру Бутурлина облегал уже мундир генерал-майора, а на груди красовался орден Святого Александра Невского.

Но затем вышла осечка: Бутурлин поссорился с князем Долгоруким, и влиятельный князь добился отправки обидчика в армию. Однако карьера графа не закончилась.

Новая императрица, Анна Леопольдовна, вспомнила об Александре Борисовиче и, призвав ко двору, вскоре назначила его генерал-кригскомиссаром 28 28 Начальник по вопросам снабжения и денежного довольствия армии. с присвоением звания генерал-лейтенанта. Ну а когда на престоле воссела Елизавета Петровна, то Бутурлин снова начал стремительно подниматься по служебной лестнице. Сначала стал московским главнокомандующим, а затем – главным правителем Малороссии 29 29 Нынешняя Черниговская и Полтавская губернии, но в историческом смысле понятие Малороссии гораздо шире; включала в себя современный юго-западный край (губернии Киевскую, Подольскую и Волынскую). . Позже, с началом войны со Швецией, он принял командование русскими войсками в Эстляндии, Лифляндии и Великих Лугах. А в 1756 году Бутурлину было присвоено звание фельдмаршала.

И вот Пётр III отозвал фельдмаршала с поста главнокомандующего русской армией в Европе и направил его в Москву принять дела у Жеребцова и вступить в должность генерал-губернатора.

Всё это Потёмкин узнал от Орлова, который перед самым отъездом в Москву с опасным поручением понудил Григория внимательно изучить все важные события в жизни старого военачальника и царедворца.

– Знай, с кем говорить будешь. Это тебе не Жеребцов и даже не бывший губернатор князь Черкасский. С Бутурлиным надобно особое умение в разговоре иметь. Враз можешь под топор угодить. Обласкал фельдмаршала император, обласкал. А за что? За какие заслуги? А… не ведаешь?! Зато я ведаю. – Орлов замолчал. Зачерпнул ковшом воды из деревянного ведра и неторопливыми глотками осушил его. – Так вот… – продолжил он, – командуя войсками, в последние годы наш фельдмаршал вёл странные баталии супротив Фридриха: при самых победных раскладах как будто жалел его, не добивал. Командующий австрийскими войсками Лауден часто жаловался на Бутурлина императрице, но та уже болела сильно и в войну не вмешалась. А граф, старый придворный лизоблюд, твёрдо знал, что наследник обожает Фридриха, вот и воевал с пруссаками спустя рукава. Как видишь, не прогадал – получил должность, и не малую. Учти всё это при разговоре с ним. И вот ещё что…