Игорь Гергенрёдер - Донесённое от обиженных

– Надежд на улучшение... - Байбарин не договорил.

Доктор отрицательно помотал головой.

– Чудес не бывает, - он нахмурился и со вздохом развёл руками.

Прокл Петрович остался возле жены. Пришла Анна, осунувшаяся, с синевой вокруг глаз.

А доктор в коридоре остановился с Семёном Кирилловичем. Выразив ему соболезнование, вдруг весь изменился и, нетерпеливый, срывающимся шёпотом спросил:

– Как вы отбились?

– Кошмар! - ответил тоже шёпотом, но с тягостным видом инженер. Он потёр пальцем висок и болезненно поморщился: - Их старший, комиссар из Оренбурга, убит...

– Что вы говорите?! - с жаром выдохнул доктор. - Нельзя взглянуть?

Пропустив его в столовую, Семён Кириллович остался у порога, бледный, загнанно-изнемогающий. Доктор, сказав: - С вашего позволения... - открыл ставни и в хлынувшем свете оглядел труп с разных сторон.

– Кобура расстёгнута. Что он хотел?

– Их пришло шестеро, все с оружием, - начал рассказывать инженер. - Стали рыться, обвинять меня, хотели увести...

– Шесть человек? - в глазах доктора скользнуло сомнение. - Как же вам удалось?..

– Это тесть. Он в прошлом военный.

Гость двинул губами, словно воскликнул: «Хоп-ля!»

– Решительный человек, однако!

Полюбопытствовал, из чего стреляли. Лабинцов сказал, на что гость заметил:

– Двустволочку вашу я знаю, а штуцера не видел.

Семён Кириллович принёс ружьё, и доктор, оттянув затвор умелой рукой охотника, вынул патрон.

– Штука-с! - произнёс уважительно. - А этот получил своё! - указывая похолодевшими глазами на труп, сообщил: вчера вечером был убит бывший полицейский урядник. Его кто-то предупредил, что лучше бы ему срочно скрыться из Баймака, но запряжку перехватили на выезде. Говорят, распоряжался комиссар из Оренбурга. Урядника отвезли на недалёкое кладбище и застрелили.

Лабинцов слушал неспокойно-задумчиво. «Тесть-то как в воду глядел...» От этой ясности он почувствовал себя тверже.

– Двое у меня в погребе сидят, - сказал оживившись.

– Шутите? - остро, в подмывающем интересе воскликнул гость. А узнав, что в погребе - предрика, едва подавил смешок: - Вития влип! Гм, а вы были с ним товарищи...

– Этот товарищ привёл ко мне в дом убийц! - сказал Семён Кириллович с обидой и на предрика, и на доктора.

– Ну так пусть готовится к последнему слову, перед казаками блеснёт красноречием!

Лабинцов промолчал. Выйдя из дома вместе с доктором, он повернул к заводоуправлению и возвратился на подводе с заводскими кучером и двумя сторожами. Мокеевна вынесла им поесть, не зовя в дом, где лежал убитый.

Прокл Петрович не отходил от жены, и приблизившийся зять сказал с некоторым трудом, будто через силу прося извинения:

– Я отпущу этих...

На что тесть невнимательно кивнул.

Первым поднялся из погреба предрика, напоминая смертельно заморённого кота. Пришибленно рыскнув туда-сюда взглядом, он словно бы ощутил наличие мясца где-то неподалёку. Лабинцов, хотя и с пистолетом, стоял перед ним один.

– Ваши бежали, а в Баймак вступает казачий полк! - с усиленной строгостью произнёс инженер.

Предрика отшатнулся, будто тот хватал его за нос, и затрясся в кашле.

– Вы насмерть простудили меня... - Через минуту сказал звучным, без признака хрипа голосом: - Такого и жандармы не делали - в ледник запереть!

Оренбуржец стоял сбоку и чуть позади него: ворот мятого пиджака был поднят, мужчина горбился, вздёргивал плечи и походил на страдающего с похмелья, который только что встал, чтобы сходить по нужде.

– Эх, Семён Кириллович! - предрика распустился в нудящей, близкой к истерике обиде. - Все наши совместные дела вы посылаете... не скажу нехорошего слова... а я, вас уважая, до моего нагана не докоснулся...

– Вы оба, - прервал инженер, - должны вынести труп вон! Тогда, возможно, я вас отпущу.

– Н-ну-уу!.. - предрика в мгновенном порыве потянулся к двери.

Его спутник метнул на Лабинцова красными суженными глазами и так и облил цепкой трусливой хищностью.

Семён Кириллович указал им идти впереди него, и они, почти вбежав в столовую, схватили мертвеца за ноги, потянули в коридор. Подошедшая Мокеевна осерчала:

– Это что же волоком? А нести сил нет? Мужики!

Инженер молчал, и они не остановились. Когда сторожа помогли им поднять труп на телегу, они обернулись к Лабинцову, который уже не держал пистолета в руке, взгляды молниеносно вздрогнули ненавистью.

– Уходите! - приказал он.

Кучер повернулся всем телом на козлах, чтобы удобнее было глядеть, как они уносятся по улице, а оба сторожа, захваченные моментом, дружно подбоченились.