Селим Ялкут - Братья

— Я так беспокоюсь за Раймунда. — Сказала Карина, обращаясь к брату.

— Что же эта — рыжая? — Тот будто не слышал. — Удалось отыскать ее?

— Нет. А надо бы. Я думаю, мы могли бы прояснить многое. Что я говорю? — Спохватился я. — Если бы Жискар или Артенак слышали мою болтовню, службе конец.

— Здесь ты можешь быть уверен. — Успокоила меня Карина, а брат подтвердил. — Ты ничего не говорил. Просто мы много выпили. — И неожиданно добавил. — Я всегда помню, ты спас мне жизнь.

— Давно это было.

— Я твой должник. С того самого дня. — Он смотрел мне прямо в глаза…

— Будем считать, что ты оплатил полностью. Я живу настоящим, в нем не осталось старых долгов.

— А я прошлым. Будто спал, проснулся, и наяву перебираю все, что было.

Действительно, в тот вечер мы изрядно выпили, хоть никто из нас не питает особой склонности к вину. Просто вечер был необычный. Мы много тогда вспоминали. Давние времена, начало нашего знакомства, что случилось тогда и собрало теперь нас вместе.

__ __

Все случилось, как мы рассчитывали. Грек поджидал Михаила, спросил, куда и зачем, а сзади тайком пристраивался шпион. Места темные, приходилось идти наощупь. Михаил пересек освещенную факелами улицу, подождал, пока глаза привыкнут к мраку, и пошел на знакомые ориентиры. Дерево, полуразрушенная арка, которую он преодолевал, спасаясь от погони, мерцающий впереди свет костра.

— Есть. — Прокричал невидимый Раймунд. — Держи его. Хватай.

— Орудия поджога отлетели далеко в сторону. Здесь рано утром их подберут и вздохнут с облегчением, улик при Михаиле не нашли.

— Погляди, есть там кто еще. — Гремел Раймунд. Стражники протопали мимо.

На том все и кончилось. Раймунд передал Михаила доверенным людям Миллисенты. А я взялся обдумывать визит к королю. С этим нельзя было медлить. Тем более, спешил не я один. Стоило мне выйти из дома, как навстречу уже бежал Лука — королевский посыльный. Он находит дорогу к моему дому с закрытыми глазами.

Меня ждали. Король и кто-то поодаль, неразличимый в полумраке. Я все чаще вижу короля погруженным в глубокую задумчивость. Король не кажется мне властолюбцем, им движет верность долгу и упрямое нежелание смириться с вызовами судьбы. Тяжела, однако, ноша власти.

— Ты быстро собрался, советник. — Начал король. — Эй, добавьте огня. — Стало чуть светлее. Темный человек оказался Жискаром. Надеюсь, мне удалось скрыть разочарование.

— Я хочу, чтобы мы поговорили втроем. — Сказал король. — Уверен, мы сможем понять друг друга. Начинай, советник, раз ты так спешил.

— Один из братьев Дюплесси… Михаил…

— Дюплесси? — Живо отреагировал король.

— Жискар знает, о ком я.

— Я знаком с ним. — Подтвердил Жискар. — Когда мы выручили византийцев под Антиохией, он вел себя достойно, но не дал повесить одну из разбойниц. Такого редко встретишь.

Я продолжил. — Здесь его задерживали за подозрительные прогулки по городу. Но учтем, у него необычное занятие. Он жонглер. И владеет многими искусствами. На постоялом дворе он устроил настоящий театр.

— И поэтому ночью бродит по крышам, как кот. — Вставил Жискар. — Ты не дал допросить его. Хотел бы я знать…

— А теперь то, что знаю я. Ему предложили поджечь дом венецианских послов. За плату, конечно.

Король заворочался в кресле: — Хотели припугнуть?

— Нет, сжечь. Мало того, могли сгореть дома, что рядом. Невозможно вообразить, чем бы все кончилось. Вроде пожара Рима. Ему выдали специальные средства для поджога.

— Кто Нерон?

— Из посольских. Если бы удалось, Венеция разорвала бы с нами отношения. На то и было рассчитано.

— А Константинополь укрепился. — Король встал с кресла и принялся расхаживать между мной и Жискаром.

— Дюплесси для вида принял предложение, а сам обратился ко мне. Сейчас он у нас, а те, кто это затеял, выжидают. За нами любое решение. Или отпустить поджигателя, как ни в чем не бывало, или заставить его сделать признание и прямо обвинить греков.

— Ни то, ни другое не годится. — Высказался Жискар. — Они прикинутся оскорбленными, и будут дальше строить козни. Или нам придется ссориться с Константинополем. Еще хуже.

Король обратился ко мне. — Если так, нам не следует разглашать эту историю. И посвящать в нее Жоффруа.