Колин Маккалоу - Битва за Рим (Венец из трав)

И старый калека шагал обнаженным в окружении своих преследователей, спотыкаясь, хромая и падая всю дорогу до Минтурн.

Когда они приблизились к городу и вдоль дороги показались дома, командир стал громко призывать каждого выйти и посмотреть на пойманного беглеца Гая Мария, который вскоре лишится своей головы на минтурнском форуме.

— Приходите каждый, приходите все, — громко взывал он.

В полдень солдаты подъехали к форуму, сопровождаемые местными жителями. Они были слишком потрясены поимкой великого Гая Мария, чтобы протестовать. Тем более что все знали: его осудили за великую измену. И все же, очень медленно и постепенно, где-то в их подсознании закипал гнев — ведь наверняка Гай Марий не совершал этой великой измены!

Два главных магистрата поджидали процессию, стоя у лестницы, ведущей в зал собраний; они были окружены городскими жителями, которые настойчиво призывали своих дуумвиров дать понять этим надменным римлянам, что Минтурны вовсе не в их власти и что, если потребуется, Минтурны смогут дать отпор.

— Мы поймали Гая Мария в тот момент, когда он готовился отплыть на минтурнском корабле, — угрожающе заявил командир наемников. — Минтурны знали, что он был здесь, и Минтурны помогли ему.

— Город не может нести ответственность за действия отдельных его жителей, — твердо ответил главный городской магистрат. — Забирайте вашего пленника и уезжайте. Вы добились своего — довольно с вас!

— О, мне не нужен он целиком! — злобно ухмыльнулся командир наемников. — Мне нужна только его голова. А вы получите все остальное. Здесь имеется прекрасная каменная скамья. Мы только наклоним его пониже — и мгновенно отделим голову.

От великого удивления в толпе пораскрывали рты, потом зарычали. Оба магистрата выглядели опечаленными, а их помощники — обеспокоенными.

— На каком основании ты хочешь казнить на форуме Минтурн человека, который шестикратно был консулом в Риме, героя многих войн? — осведомился старший дуумвир. Он надменно оглядел начальника и его солдат с ног до головы, чтобы хоть немного дать им почувствовать то, что испытал он сам, когда они нагло вторглись к нему рано утром. — Вы не похожи на римскую кавалерию. Откуда я знаю, что вы те, за кого себя выдаете?

— Мы были наняты специально, — ответил командир, понижая тон, поскольку увидел лица горожан и то, как стражники магистрата передвинули ножны, чтобы легче было доставать мечи.

— Наняты кем? Сенатом и народом Рима? — спросил дуумвир, подражая адвокатскому тону.

— Совершенно верно.

— Я не верю вам. Представьте доказательства.

— Этот человек осужден за perduellio! Ты знаешь, что это означает, дуумвир. Его можно лишить жизни в любом римском или латинском поселении. У меня не было приказа привести его в Рим живым. Мне было приказано доставить только его голову.

— Тогда, — спокойно сказал старший магистрат, — тебе придется сразиться со всеми Минтурнами, чтобы получить его голову. Мы не грубые варвары. Стоящий здесь римский гражданин Гай Марий не будет обезглавлен, как раб или чужеземец.

— Строго говоря, он не является римским гражданином, — зло ответил командир. — Но я привезу тебе из Рима все доказательства, которых ты требуешь, дуумвир! Я обернусь в три дня, и лучше, чтобы Гай Марий был к тому времени уже мертв, иначе весь город ответит перед Сенатом и народом Рима. И через три дня я отсеку голову у мертвого тела Гая Мария.

Все это время Марий стоял, пошатываясь, в толпе солдат, похожий на призрак, и многие не могли смотреть на него без слез.

Обозленный промедлением, один из солдат достал меч и замахнулся, чтобы пронзить Мария. В этот миг толпа стремительно бросилась между лошадьми и отбила пленника. Все были готовы драться, особенно помощники магистратов.

— Минтурны заплатят за это, — проворчал командир наемников.

— Минтурны казнят пленника согласно его dignitas u auctoritas, — ответил старший магистрат, — а теперь уезжайте!

— Подожди! — зарычал охрипшим голосом Гай Марий, который выступил вперед в окружении толпы минтурнийцев. — Ты можешь дурачить этих славных сельских жителей, но тебе не одурачить меня! У Рима нет кавалерии, чтобы вылавливать осужденных людей, и ни Сенат, ни народ Рима не нанимали тебя. Это могло сделать только частное лицо. Кто тебя нанял?

В голосе Мария было столько властности, что язык командира наемников развязался прежде, чем он вспомнил об осторожности.

— Секст Луцилий, — проговорил он.