Елизавета Дворецкая - Княгиня Ольга. Невеста из чащи

– Теперь вы и с Плесковом родня будете, и с Будгощем. Я слышал, тамошний князь за своего сына высватывает внучку Судогостя плесковского. Боярин рассказывал, – Дивислав кивнул на Честонега. – А я со всеми соседями в родстве: моя мать была из рода смолянских князей, а жена – полоцких. Видишь, какая связка собирается? Если бы мы все, князья, что на реках живем, были бы единым родом – никакие варяги бы… никакие враги бы нам были не страшны! – поправился он, не уверенный, что его собеседника можно исключить из этого полезного, но и опасного племени. – Ты пойми: от руси, конечно, пользы много, но ведь наша эта земля. Пути торговые мы и сами теперь ведаем, и чужим людям платить, чтобы наших же купцов на нашей же земле охраняли, нам без надобности. Мой отец держал воеводу варяжского, а я его отпустил с честью. Сами справляемся. А вы с дедом, хоть родом из руси, правите полянами как князья, вот и думайте, как князья. В нас друзей ищите, в тех, кто на земле сидит крепко. А не в руси, что сегодня здесь, а завтра за Хазарским морем.

– Да… Правду говоришь… – задумчиво согласился Олег.

Уехав из Киева отроком, он слабо представлял себе те далекие земли, которыми ему предстояло править, точнее, не мог уверенно отличить настоящие детские воспоминания от образов, навеянных чужими рассказами. В глубине души он вдруг ощутил зависть к этому человеку – такому уверенному, сидящему возле могил дедов и прадедов, которому никуда не нужно уезжать: ни ребенком, ни взрослым мужем.

О родных краях деда Олег знал лишь по преданиям – найдя новую родину в земле полян, Вещий не особенно любил их вспоминать. Дед пришел когда-то в Гарды, вероятно, намереваясь найти себе место одного из тех дружинных вождей, что сидят на перекрестках торговых путей. Но судьба повела его дальше и сделала полноправным князем. А ему, Олегу-младшему, предстояло утвердиться и укрепить род, дав ему продолжение.

Его дед и станет для будущих далеких потомков тем богоравным предком, в честь которого сооружают святилища, дают названия городам и о подвигах которых рассказывают предания по большим праздникам. Для них, потомков, он сойдет прямо с неба, ступая по облакам и не оставляя следа на земле…

– О чем размечтался? – зять, Острогляд, подтолкнул его локтем. – Небось, уже семерых сыновей перед собой выстроил и учишь мечом орудовать?

– Вроде того! – Олег потряс головой и с облегчением рассмеялся.

Наконец Мальфрид обрадовала его известием, что готова к дальнейшему пути.

Велев слугам собираться, Олег вышел из городка посмотреть дорогу.

Несколько дней перед этим продолжался снегопад, и теперь вся округа была укрыта сплошным пушистым покрывалом. Сияющая белизна простиралась во все стороны, только вдали нарушаемая черным очерком леса.

Но Олег смотрел на русло Ловати. Его еще не успели разъездить, прочертить санные колеи в желтых и бурых пятнах; на белом одеяле реки под солнечными лучами горели жаркие искры – больно смотреть.

Путь Серебра звал его, своего нового хозяина.

Вояна всегда предводительствовала над всеми нами. Братья находились под ее началом до семи лет, после чего переходили на руки мужчинам; мы же, девочки, должны были оставаться в ее власти до тех пор, пока нас не разлучит замужество.

Об этом – далеко ли нас увезут к мужьям? – мы не могли не думать, хотя не любили говорить. Чем знатнее невеста, тем меньше у нее надежды остаться вблизи родительской семьи, и нас с ранних лет приучали к мысли, что замужество неизбежно разлучит на с родными и обречет на жизнь среди чужих.

Моя мать сказала однажды, трепля меня по затылку: «Хорошо, хоть ты у меня не княжья внучка!» Она намекала на Эльгу: будучи дочерью плесковской княжны, та почти наверняка должна была выйти за какого-нибудь князя. Мысль об этом запала в наши головы так рано, что мы совершенно сжились с ней. Но знатную невесту должны сопровождать родственницы, и мы с Эльгой всегда знали: когда она поедет выходить замуж, то возьмет меня с собой. А там, среди родни и дружины ее мужа, наверняка найдется кто-нибудь для меня, и так мы с ней сможем не разлучаться всю жизнь.

Первой, как старшей, идти замуж предстояло Вояне. Но вот наши отцы вернулись из Будгоща, куда ездили знакомиться с родичем, будущим киевским князем, и принесли важнейшую новость: Эльга теперь обручена.

Правду сказать, мы нисколько не удивились. С прошлой зимы мы обе учились прясть. Для того же дела к нам, на «малую беседу», ходили по вечерам все девочки, еще не надевшие поневу, начиная от шестилетних. Взрослые девки собирались на свои отдельные «большие» супрядки, и к ним туда приходили парни. Наши матери давно запрятали в свои укладки по первой ниточке, спряденной каждой из нас: неказистые, они, однако, должны были остаться нашими оберегами в будущем замужестве и на всю дальнейшую жизнь. Моя мать свою первую ниточку так и носила на шее в мешочке с каким-то особым корешком, который ей дала ее собственная мать.