Ирина Костина - Матовая сеть. Книга четвёртая

Зная, что Анна Леопольдовна испытывает неприязнь к Антону-Ульриху, Бирон решил сделать «ход конём» и сосватать царевне своего старшего сына Петра чтобы, таким образом, закрепить род Биронов на Российском престоле. А что? Если принцесса Анна родит сына, то он, Бюрен, станет дедом императора Российского. А на время малолетства государя, возможно, и его регентом!… Подумал, и аж дух захватило!

Чтобы приблизить осуществление задуманного, он стал подговаривать фрейлин в присутствии Анны Леопольдовны расхваливать Петрушу, красноречиво расписывать все его достоинства, дабы пробудить в принцессе благородные чувства к будущему жениху.

Но старания эти оказались напрасны. В действительности, Пётр Бирон не внушал никому благородных чувств; он рос избалованным и злым мальчишкой! И принцесса, как никто другой, видела и знала его дурные стороны. Поэтому она, молча, пропускала мимо ушей все хвалебные оды в его адрес.

В отличие от хитрого старика Остермана, Бирону не хватало изворотливости ума и тонкости в искусстве плетения интриг. И его действия зачастую были весьма грубоваты. Например, накануне бала в честь тезоименитства принцессы, Бирон разведал, из какой материи шьётся платье для именинницы. И велел пошить из той же ткани костюм сыну. Таким образом, он желал всем намекнуть о приверженности этих молодых особ друг другу.

Но вышло всё в точности до наоборот. Анна Леопольдовна пришла в замешательство и рассердилась. Императрица тоже не поняла и не оценила этого странного выпада. Принц Антон-Ульрих вместе с Антонио Ботта нашли в этой выходке непосредственное оскорбление в свой адрес. Да и гости на балу в недоумении перешёптывались и возмущались, считая, что принц Курляндский, таким образом, проявил неуважение к императорской особе.

Одним словом, Бирону надоело ходить вокруг да около с намеками. И сегодня он решил открыто посвятить в свои замыслы императрицу, чтобы заручиться её поддержкой.

В манеже для государыни был накрыт стол. Анна Иоанновна и Бирон трапезничали. Супруга Бирона с младшими детьми на солнечной лужайке запускали воздушного змея. А старший сын Пётр и принцесса Анна Леопольдовна упражнялись в уроках верховой езды, гарцуя на лошадях перед царицей и фаворитом.

– Взгляни, – как бы невзначай заметил Бирон, – Как они славно смотрятся вместе – принцесса Анна и мой Петруша!

– Да, Петруша вытянулся за эту весну. Настоящий кавалер! Жених!

– К слову о женихах, – подхватил он, – Принц-то Брауншвейгский шестой год зря нашей невесте глаза мозолит. Может, пора отослать его на родину?

– Остерман противится, – пожаловалась Анна, – Сам понимаешь, Австрийский двор – союзники с нами в нынешней войне, а потому ссориться с ними сейчас негоже.

– Так ведь Анне Леопольдовне он всё одно – не п о сердцу.

– Что верно, то верно, – вздохнула царица, – А что делать?

– А что раньше делали? Играли свадьбы с местными женихами, достойными вельможами.

Государыня, не понимая его намёков, закивала:

– И не говори! Матушка Прасковья Фёдоровна, царствие ей небесное, уж как хотела нас с сёстрами замуж отдать за русских-то бояр! Ан, видишь, как вышло! Ой! Бироша, я как вспомню! – ударилась она в воспоминания, – Стою я на постоялом дворе Дудергофской дороги возле окоченевшего тела муженька моего! Реву белугой!! А холод собачий! Метель метёт – свету белого не видно! Что делать – не знаю! Куда ехать – не ведаю!… Жуть!!

Бирон ласково взял её за руку, поцеловал:

– Вот и я о том толкую! К чему девку неволить за немецкого принца, когда своих молодцов пруд пруди!

– О ком ты?

– Неужели при дворе не найдётся достойных?

– Да, кто же?

– Да, хоть… Петруша мой. Чем не жених?

Анна Иоанновна прижала ладошку к груди, заколыхалась от смеха:

– Ой! Ну, ты выдумал, право слово!!

– А что?! – оскорбился фаворит, – Тебе, царской дочери, в своё время герцог Курляндский был подходящей партией! А племяннице твоей, выходит, не гож?!

Она перестала смеяться:

– Я думала, ты шутишь…

Бирон одной рукою прижал её к себе, мягко поцеловал в висок:

– Анна, если мы с тобою, по воле жестокой судьбы, не смогли встать перед алтарём, так пусть, хоть сын мой с твоей племянницей будут вместе. А мы с тобою порадуемся на старости лет, глядя на их счастье.

Императрица опешила. Она в замешательстве глянула на манеж, где гарцевали на лошадях Анна и Пётр, недружелюбно отпуская друг другу обидные словечки. И простодушно выразилась: