Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть вторая. Том первый

– С Божьей помощью, может и появятся, – Марфа улыбнулась.

Из соседней опочивальни донесся детский смех. Митька высунул голову в дверь. Глядя на женщин ореховыми глазами мальчик зачастил: «Петя кошу нашел!».

– Двух ему нет, – ахнула Марфа, – а говорит-то как хорошо, Марья Федоровна, – царица кивнула:

– Под Рождество стал болтать, дак и не остановить его. Иди сюда, сыночек, и Петеньку позови.

– Петя, – крикнул Митька, – мама иди!

Петенька появился на пороге, держа белого котенка, страдальчески свесившего голову.

– Коша, – восторженно сказал ребенок, – кошу хочу!

Марфа вздохнула: «Поиграй здесь, милый. У нас на Воздвиженке котят достанет». Забравшись на колени к матери, Митенька приник головой к ее опашеню.

– Как Иван Васильевич преставился, – Марья Федоровна перекрестилась, – отлучила я его, – она погладила сына по темным волосам, – молоко пропало у меня тогда.

– Папа на небе, – зевнул Митька, – у ангелов, – Марья Федоровна покачивала сына.

– Господи, как оно будет в Угличе сем? Митеньке его в удел дают, палаты нам строят, а страшно мне, Марфа Федоровна. Случись что, я как его защищу? Сирота сыночек мой, – она крепче прижала к себе ребенка.

Марфа внимательно посмотрела в сине-серые, ровно грозовая туча, глаза женщины.

– Дак и мои, Марья Федоровна, – ответила Марфа, – тоже сироты все. Федосья замужем, а остальные на мне.

– Пишет она из Сибири-то? – спросила Марья Федоровна.

– Последнюю грамотцу осенью доставили, когда Большой Камень они перешли, а с тех пор не писала, – вздохнула Марфа, – жаль мне уезжать, не знаю я, что с дочкой, однако же надо.

Петенька прикорнул на ковре рядом со спящим котенком. Вдовствующая государыня предложила:

– Марфа Федоровна, оставайтесь на трапезу. Стол у меня вдовий, простой, не обессудьте.

– Спасибо вам, государыня, – поклонилась Марфа, – и не тревожьтесь, – она кивнула на Митьку, – дак крестник мой наследник престола царей московских, чего бояться-то?

– Сего и боюсь, – Марья Федоровна глядела на мирно дремлющего сына. Едва они устроились за столом, как низкая дверь отворилась. В палаты вошла царица Ирина Федоровна. Обе женщины, поднявшись, поясно поклонились государыне.

– Что-то вы не бойко сбираетесь, Марья Федоровна, – Ирина поиграла перстнями на длинных пальцах, – до Углича дорога хоша и недолгая, но коли дожди зачнут, дак в грязи застрянете. Уехали бы пока сухо, до Яблочного Спаса.

– Уедем, государыня, – спокойно сказала Марья Федоровна, – однако царевич мал пока. Углич не Москва, лекарей в тех краях хороших нет, заболеет еще наследник престола-то, – Ирина побарабанила по скатерти.

– Коли что с царевичем, храни его Господь, приключится, ты в сем виновата будешь, Марья. Иночество на следующий же день взденешь, Благодари еще, что сейчас тебя не постригли. Опекуны его тако же ответят.

– Опекуны? – тихо спросила Марья Федоровна.

– Государем Иваном Васильевичем, да призрит Господь его душу, – Ирина перекрестилась, – назначенные и Регентским советом утвержденные, – красивые губы сжались в тонкую черту. Взглянув на склоненную голову Марфы, царица спросила:

– Вы тоже до Яблочного Спаса уезжаете, боярыня? С детками вашими?

– Да, государыня, – кивнула Марфа, – младший мой, Петенька, вырос. Можно его без опаски морем везти.

– А, – безразлично ответила Ирина Федоровна. Царица, не попрощавшись, вышла. Марфа проводила глазами прямую спину в опашене золотоканой парчи.

– Давайте ближних боярынь позовем, дабы со стола убрали, – предложила она, – я про травы расскажу, а вы записывайте.

– Спасибо, – Марья Федоровна погладила мягкую руку Марфы.

На кремлевском крыльце она вдохнула жаркий летний воздух.

– Остановишь у церкви Всех Святых в Кулишках, я помолиться хочу. Потом в монастырь наш поезжай, – велела Марфа вознице.

– Щербатый к обедне придет, зашифрованные донесения у меня с собой. Передам и домой поеду, – Марфа откинулась на бархатную спинку, – как это Джон написал в последний раз:

– Я не имею права просить тебя остаться на Москве, но постарайся перед отъездом узнать как можно больше о планах шурина царя Федора, Бориса. Ясно, что он, а не Федор, будет управлять государством.

В церкви было темно, пахло ладаном. С амвона доносился размеренный голос священника. Марфа вспомнила невидный деревянный домик по соседству.

– Ты в этом сарафане, как девчонка, – Федор опустился на колени перед лавкой: «Господи, неужели ты и вправду здесь?»