Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть вторая. Том первый

Мендес торопился, облизывая губы. Джованни невозмутимо смотрел на него, словно желая запомнить его лицо на всю жизнь.

– Хорошо, дон Диего, – его преосвященство поднял руку, – предположим, я вам верю. Вы знали, венчаясь, что ваша жена конверсо, но скрыли это. Что очень плохо, и заслуживает наказания. Но вы-то сами чисты, или тоже замараны?

– Нет, я испанец, я католик, – забормотал Мендес.

– Встаньте, – приказал его высокопреосвященство, – расстегнитесь.

– Я болел в детстве, – Мендес заплакал крупными слезами, – есть такая операция, я могу вам показать в книгах.

Джованни брезгливо поморщился: «По-моему, все понятно, ваше высокопреосвященство».

– Пошлите к вице-губернатору, отец Альфонсо, – велел архиепископ, – пусть сюда препроводят донью Эстеллу. Святая инквизиция призвана увещевать грешников, а не карать их. Карают пусть светские власти.

Ди Амальфи что-то шепнул на ухо архиепископу. Тот улыбнулся: «Это вы хорошо придумали, святой отец». Мендес вытер заплаканное лицо, архиепископ поиграл пером.

– Мы приговариваем вас к церковному покаянию и порке кнутом. Мы не можем держать вас в университете и набор книги придется рассыпать. Веди вы себя благоразумнее, дон Диего, ничего бы не случилось.

– Пожалуйста! – мужчина опять оказался на коленях. «Я прошу вас, только не книга! Это медицина, наука, а не теология!». Архиепископ погладил ухоженные щеки.

– Трибунал может пересмотреть решение, если вы, дон Диего, не будете упрямиться, и ответите еще на несколько вопросов. Честно, а не так, как делали раньше.

– Я все расскажу! – всхлипнул Давид. Джованни порадовался: «Господи, как хорошо, что я успел в Кальяо».

– Видите ли, дон Диего, – его высокопреосвященство помолчал, – город у нас маленький, люди на виду. Например, ваша жена. Женщина красивая, на нее обращают внимание. Она два раза в месяц ездит в Кальяо, одна.

– У нее там подруги, – ответил Мендес, – или любовник, я не знаю. Наш брак, – он покраснел, – давно только формальность.

– Интересно, – задумчиво протянул архиепископ, – индейцев, упорствующих в своих заблуждениях, она тоже навещает. Не иначе, как и там подруг завела.

– Она собирает горные травы для снадобий, – тихо ответил Мендес.

– Отец Джованни, – повернулся к нему архиепископ, – у нас есть дыба?

– Есть, – глядя прямо в глаза Мендесу, ответил священник.

– Не надо, – Мендес распростерся на полу, – она передает сведения англичанам о серебре, о караванах, что идут с рудников. Я все расскажу, но я здесь не при чем, это она!

– Был бы у меня под рукой пистолет, – пожалел Джованни, – но кто знал, что он обернется такой мразью.

Открыв дверь солдатам, Мануэла отступила в прохладную тишину комнаты. Эстер подняла голову: «Милый, допиши строчку, а потом мне придется уйти».

– Надолго? – озабоченно спросил Хосе, окунув перо в чернильницу.

– Боюсь, что да, – Эстер поднялась: «Вы позволите мне взять кое-какие вещи?»

– Разумеется, сеньора, – офицер поклонился: «Простите, нам предписано обыскать дом».

– Обыскивайте, – пожала плечами женщина. Не посмотрев в сторону Мануэлы, она вышла из кухни.

– Мама, – в наступившем молчании голос Хосе казался особенно нежным, словно пение птицы, – а кто теперь будет со мной заниматься?

– Вот и все, что я знаю, – Мендес всхлипнул, – ваше высокопреосвященство, я виноват и готов понести наказание, только, пожалуйста, издайте мою книгу. Это большой труд, я долго над ним работал!

– Готовы понести наказание, – архиепископ усмехнулся.

– Дон Фернандо, – он обернулся к вице-губернатору, – я надеюсь, мы не станем соперничать за то, кому казнить нашу добрую сеньору Эстеллу? Святая церковь обязана обращать грешников. Думаю, что вам все равно – задушат ее, или отрубят ей голову.

– Я бы хотел подробно поговорить с ней о Кальяо, – ответил вице-губернатор. Глядя в окно, он добавил: «Какой прекрасный сегодня день, святые отцы! Не верится, что скоро зима!».

Мендес сгорбился на скамье. Поднявшись, архиепископ подошел к дону Фернандо.

– Действительно, – проговорил священник, – солнце, словно летнее. Такое теплое!

На серых камнях площади щебетали птицы. Дон Родриго кашлял в тени колонны у собора.

– У него кашель стал слабее, – понял Давид, – Эстер составила отличное снадобье.

Он горько разрыдался.

Отец Альфонсо, оглянувшись на архиепископа, подал Мендесу стакан воды. Тот жадно выпил.

– Думаю, – тихо сказал дон Фернандо, – мы можем применить снисхождение. Скажем, ограничиться церковным покаянием. Он прекрасный врач, другого такого мы не найдем. Ваша подагра, мои простуды…