Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть вторая. Том первый

– Хорошо, – Ворон задумался, – говорите, в охране пять десятков солдат? У меня меньше людей, но нам не впервой, справимся. Дон Мартин, что с кораблями в порту? Они готовы отправляться в Панаму?

– К середине следующей недели будут загружены, – отозвался таможенник.

– Отлично, – Ворон хищно, быстро улыбнулся. Джованни понял:

– Не хотел бы я иметь его своим врагом. Впрочем, что это я? Он проткнет меня шпагой, едва я назову свое имя.

– Значит, – продолжил капитан, – заканчиваем дело, перегружаем серебро на «Святую Марию» и перехватываем два корабля. Все просто.

– Дон Мартин поговорил с индейцами, – заметил Джованни, – они готовы нам помочь. Их насильно обращают в католичество, разоряют дома, грабят. Испанцев они терпеть не могут, что нам на руку. Они хорошие стрелки, меткие.

– Прекрасно, – обрадовался Ворон, – берите ножи, все изжарилось. Простите, тарелок у нас не заведено.

– Вы не против индейцев? – Джованни прожевал солонину.

– Берите еще, – одобрительно сказал Ворон, – с какой стати я буду против индейцев? – удивился он.

– Сказано в Писании: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божьему сотворил его». Про индейцев, арабов или англичан там ничего не сказано. Даже про испанцев ничего нет, – Ворон шутливо подтолкнул дона Мартина.

– Какие у нас затруднения, джентльмены? – Ворон поднял бровь.

– Человек, который работал в Лиме, оказался предателем, – тихо ответил Джованни, – поэтому дон Мартин не может вернуться в Кальяо. О Панаме Мендес тоже рассказал. Сведения отправят туда с кораблями, стоящими в порту.

– До Панамы они не дойдут, – пообещал Ворон, – туда вообще никто не доберется. Я пленных не беру и в живых никого не оставляю.

– Кроме баб! – крикнули от соседнего костра, где сидели матросы.

– За что вы должны быть мне благодарны! – смешливо отозвался Ворон.

– Что вы делаете с женщинами? – тихо спросил Джованни.

– Отдаю команде, а потом выбрасываю в море, – безразлично ответил капитан, – нет смысла возиться с выкупом. Это рискованно и приносит гроши. Мендеса, кажется, зовут дон Диего? – повернулся Ворон к таможеннику.

– Да, – ответил тот.

– Старый знакомец, он мне еще в Плимуте не понравился, – хмыкнул капитан, – я сообщу кому надо и с его семьей разберутся. Жаль, что мне не удастся его лично пристрелить. Дон Мартин десять лет провел в Кальяо, а мерзавец все разрушил за один день.

– Капитан, – возразил таможенник, – но его жена прекрасно работала. Не надо трогать его семью, они не виноваты.

Ворон пробормотал: «Ладно, пусть живут дальше. Что с его женой?»

– Именно об этом, – спокойно сказал Джованни, – я и хотел с вами поговорить.

Выслушав его, Ворон покачал головой: «Нет».

– Как нет? – Джованни почувствовал, что злится. «Ее ведь сожгут!».

– Пусть жгут, – пожал плечами Ворон, – у меня всего три десятка человек. Больше я на берег высадить не могу. Кто-то должен остаться на кораблях. Я пришел сюда за серебром для моей страны, а не затем, чтобы спасать кого-нибудь, будь у нее хоть золото меж ногами!

– Прекратите! – велел Джованни.

– Вы мне не указывайте! – поднявшись, Ворон положил руку на шпагу.

– Я без оружия, капитан, – мягко заметил Джованни. Они стояли друг против друга, люди вокруг затихли.

– Зачем тогда все это? – Джованни повел рукой в сторону океана. «Если вы так любите Писание, капитан, то должны помнить, что сказал Господь, создавая мир: «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над всею землею». Если не будет людей, зачем тогда ваше серебро?

– И не проповедуйте, – буркнул Ворон, – я отсюда иду на юг, в пролив Всех Святых. Зима на носу, мне дорога каждая пара рук. Я сказал – нет. Спасайте ее сами, если хотите, этого я вам запретить не могу, – он пошел по мелководью вдаль. Волны бились о поросшие водорослями камни.

Ворон вспомнил ледяную воду Чудского озера, прозрачную, как глаза Никиты Судакова.

– Господи, что я делаю, – понял он, – я Никите Григорьевичу был чужой. И Петька, упокой Господи душу его, тоже. Он спас нас просто так, потому, что он был человек. Если бы не он, не Вельяминовы, не было меня бы сейчас. И в Писании сказано: «Не стой над кровью брата своего». Или сестры, – круто развернувшись, Ворон направился обратно к кострам.

– Прав Испанец, – в лицо бил соленый ветер, – зачем тогда все? Ладно, – Ворон улыбнулся своим мыслям, – справимся. Святого отца вмешивать не след, ему здесь работать, Мы все сделаем сами.