Александр Аврутин - Когда солнце уходит за горизонт…

– Мы немцев и в войну били, и в футбол тоже. Слышал я, свои «самовары» они в Балтике не топят. Дела, мужики.

Выговорил тихо, и ушёл тихо. Мужики в очереди то ли не расслышали, то ли не захотели услышать – времена уже не сталинские, но кто скажет какое время на Руси подходящее для таких разговоров…

Серёжа, который жалел героя-лётчика, часто выпрашивал мелочь у родителей и не кидал, как делали все, а осторожно клал деньги в кепку. Однажды Петя спросил:

– Пацаны обижают?

– Бывает, а что? – неохотно ответил Серёжа.

– А то, – жёстко отрезал Петя. – Ты им скажи, пусть тронут, я им все яйца оторву. Усёк?

Какими путями дошла угроза до дворовых хулиганов Серёжа не узнал, но больше никто не обижал.

ххх

Не успел Мельников войти в квартиру, раздались частые телефонные гудки. «Междугородний», – подумал он и, не раздеваясь, побежал в кабинет. Телефон верещал на всю квартиру. Мельников давно хотел сменить аппарат на современный, но руки не доходили. Ругаясь на ходу – да замолчи ты, ну нет дома, – успел схватить трубку.

– Алло. Сергей Мельников у аппарата.

– Здравствуй, Серёженька! – заговорила трубка маминым голосом.

– О, привет колыбель революции. Крейсер «Аврора» на месте стоит?

– Всё шутишь? – засмеялась мама.

– Шучу, шучу. Здравствуй, мамочка! Разрешите доложить, товарищ старший по званию? За время твоего нахождения в славном городе на Неве в связи с интернациональной помощью моей дорогой сестрёнке Лене никаких происшествий не произошло. Питание – калорийное, стул – регулярный, сон – крепкий. Во вредных привычках не замечен.

– Серёжа, ну хватит болтать. Ведёшь себя как ребёнок. А я волнуюсь: бросила сына на произвол судьбы, а сама укатила. Ешь нормально?

– Ну, мама. Мне почти тридцать лет.

– Не ври! – возмутилась мама. – Совсем старухой делаешь.

– Ну, хорошо, 28. Я не делаю тебя старше.

– Я бы на твоём месте не стала иронизировать над моим возрастом. Дурной тон. И, вообще, тебе давно пора жениться.

– Я не иронизирую. Согласен. Обязательно возьму голову в руки и женюсь. Мама, слово офицера, – в трубке раздался щелчок и связь пропала. – Алло, алло, не слышно.

Мельников посмотрел на трубку: передумает и заговорит? Но трубка не передумала. Мельников аккуратно, не обидеть бы, положил её на аппарат и, бормоча себе под нос: «Город над вольной рекой…», вернулся в прихожую.

Сытно поужинав, засел за доклад, порученный парторгом и посвящённый дню рождения Ленина. Мельникову более чем не хотелось, но не смог избежать «почётного» задания. И не отвертеться. Традиция – ленинский субботник и торжественный доклад.

Раз нужно, значит нужно. И, вздохнув, Мельников сел за письменный стол, заваленный книгами, журналами и газетами. Поставив на стол прихваченную из кухни чашечку с кофе, Мельников полистал партийную «Правду» и военную «Красную звезду». Ничего интересного не найдя, занялся изучением журнала «Коммунист». Статей много, разных. Заинтересовала небольшая заметка: в далёком колхозе коммунисты с большим интересом изучают ленинскую работу «Три источника и три составных части марксизма», постоянно находя в ней ответы на свои насущные проблемы. «Готовая тема доклада», – подумал Мельников. Искать саму статью не пришлось – напечатана рядом с заметкой. Мельников углубился в чтение, пытаясь, с одной стороны, сообразить какие-такие у колхозников могут быть насущные проблемы, кои решаются ленинской работой, а, с другой стороны, привязать её к задачам института в целом и отдела в частности. Мельниковские раздумья нарушил заверещавший телефон, бесцеремонно нарушая едва начавшейся процесс познания ленинского наследия.

Мельников поднял трубку, но не успел поднести к уху – прогремел мамин голос:

– Чего трубку повесил? Обиделся?

– Да ну, мам, какая обида. Я привык к твоим атакам в мирных целях. Как у молодых родителей дела?

– У них могут быть дела? Раз я здесь, то все дела закончились и началась праздничная жизнь – театр, друзья, туристические походы. Когда время остаётся, работают. О, да, забыла. Общение с ребёнком в объёме, не мешающем нормальному функционированию организма. Я имею в виду родителей.

– Устала? – заботливо спросил Сергей. – Или надоело?

– Немного устала, но единственный внук не может надоесть. Кого любишь и о ком заботишься, тот не надоедает.

– А я? – ревниво спросил Мельников.

– И ты тоже, – успокоила его мама. – Просто я тебя воспитываю… по инерции.

– Ага, ясно теперь! – воскликнул Мельников. И с иронией продолжил: – Что бы рахит не развился? Спасибо, доктор Мельникова.