Александр Аврутин - Когда солнце уходит за горизонт…

– Товарищи офицеры, – обратился к собравшимся генерал. – Вчера в 23:05 на Кольском полуострове, около города Кемь нашими лётчиками обстрелян и принуждён к посадке корейский пассажирский самолёт.

Генерал встал из-за стола и подошёл к большой карте страны, висящей на стене в раме и покрытой специальным прозрачным материалом, позволяющим рисовать на ней. Красным фломастером генерал очертил место посадки самолёта.

– Имеются жертвы, – продолжил генерал. – Самолёт пролетел прямо над нашими сверхсекретными объектами. В 9:30 на место вылетает комиссия. Задача: установить случайное ли нарушение или преднамеренное. На самолёте возможно шпионское оборудование и начальник управления приказал направить на место наших сотрудников.

Генерал на мгновение замолчал и выражение лица странным образом изменилось – из нормального человека, обсуждающего рабочие моменты с подчинёнными, неожиданно проявилось, словно чернила на промокашке из школьной тетради, лицо советского руководителя. Не важно его место в славной руководящей когорте и чем руководил – бригадой, цехом, заводом, институтом, – он всегда ощущал свою тяжёлую комиссарскую ношу – нести в массы политику партии и государства. У партийных работников «комиссарство» сидело обязательным атрибутом принадлежности к избранным и они всегда «несли», а у обычных руководителей-специалистов – необходимый добавок к должности, их «вторичный руководящий признак».

С «новым» лицом и тоном партсобрания, генерал обратился к сидящим за столом:

– Все должны понимать – дело ещё и политическое. Под контролем ЦК. Товарищ Брежнев должен сегодня лететь на переговоры к федеральному канцлеру в Германию. А тут возможна провокация. Многие из наших натовских «друзей» с удовольствием испортили бы важную встречу руководителей двух стран. Повторяю ещё раз – нужно самым серьёзным образом разобраться с корейцами. Тщательно проверьте, – генерал сделал паузу. – Честно говоря, ума не приложу – как корейский самолёт мог попасть в Карелию? Ну ладно, подробности узнаете на месте.

Генерал обратился к Мельникову.

– Понадобится, выходи прямо на Управление. Удачи. Все свободны.

Выйдя из кабинета, Мельников взглянул на часы – до вылета оставалось много времени.

– Сергей Николаевич, – слегка растерянно начал Михайлов, – не знаю, как и сказать. Поверьте, лететь никак не могу. Болею. Температура высокая и зуб нарывает. У меня на 10 номерок в нашу поликлинику.

– Владимир Андреевич, почему же генералу не доложили?

– Не знаю, не рискнул. Я подумал, вас отправят.

– Странно. И что прикажете делать? Идти к генералу и просить замену? Кого сейчас найдёт?

Михайлов виновато улыбнулся и по-детски пожал плечами. Мельников с жалостью посмотрел на него: перед ним стоял пожилой, болезненного вида человек. В прошлом боевой лётчик, тяжело раненный при оказании «братской помощи» корейским товарищам в 1953 году, Михайлов, отличный технарь, повидал не мало за долгие годы работы в институте. Все в отделе знали, что он дорабатывает последние месяцы до пенсии и старается не браться за сложные проблемы. «Действительно, – подумал Мельников, – зачем его брать. Только мешать».

– Хорошо, Владимир Андреевич, доложу генералу. Пусть решает.

Михайлов виновато улыбнулся:

– Спасибо, Сергей Николаевич. Уж извините, трудности сотворил на пустом месте.

Мельников махнул рукой и постучал в дверь к начальнику института. Получив разрешение, осторожно вошёл в кабинет.

– Что у тебя?

– Товарищ генерал, у Михайлова зуб нарывает. Терпит, но хочет лететь. А вдруг на морозе хуже станет? Где с ним там возиться? Может одному лететь?

– Да, старые кадры не подведут. Болит, но терпит! Одному не надо, возьми Егорова. Дежурный вызовет. Вдвоём быстрее разберётесь.

– Но товарищ генерал, мы же на самолёт опоздаем.

– Ничего. Я дам команду, на другом полетите. Свободен, Мельников.

Только в приёмной Мельников вздохнул с облегчением. В углу, весь съёженный и держась за щёку, понуро сидел Михайлов. Увидев Мельникова, он, продолжая сидеть, поднял на него глаза.

– Не волнуйтесь, Владимир Андреевич, – успокоил Мельников. – Порядок. Егоров вместо вас полетит.

– Не ругался? – Михайлов кивнул в сторону генеральского кабинета.

– Нет, что же ему ругаться? Я объяснил, что вы рвётесь лететь даже с больным зубом. Генерал похвалил за чувство ответственности.

Михайлов «изобразил» радостную улыбку на лице – похоже, у него действительно болит зуб.