Кальман Шандор - Позорный столб (Белый август)

Шнецер рыдал.

Затем в салоне его высочества ночью был подготовлен декрет правительства номер один. Декретом этим объявлялась отмена обобществления частных землевладений. На колокольне ближайшей приходской церкви, словно в Новый год, зазвонили колокола; в этот день римской католической церкви было возвращено в Венгрии шестьсот тридцать девять тысяч три хольда земельных угодий. Львиная доля досталась главному капитулу города Эгера— девяносто тысяч сто восемьдесят семь хольдов; меньше всего — протоиерейству города Хатвана — триста четыре хольда. Не говоря о земельных угодьях, которые были возвращены множеству церковных приходов.

В Буду по телефону последовал приказ: Дюлу Пейдла и иже с ним освободить из заключения в резиденции премьер-министра, развезти в. машинах по домам и пока оставить при них по одному полицейскому и одному сыщику.

Наконец Чиллери с двумя полицейскими отправился на поиски места, где можно было бы отпечатать манифест эрцгерцога.

Манифест был отпечатан жирным шрифтом в типографии газеты «Непсава», в доме четыре на улице Конти. Набор, корректура и печатанье в общей сложности заняли немногим больше часа.

Было десять часов. В официальной резиденции премьер-министра Венгрии, в Крепости, на первом этаже старинного дворца графа Шандора, еще околачивались полицейские с карабинами; но было их уже только восемь. Из первоначальных двадцати конных полицейских двенадцать были отправлены по домам спать.

На втором этаже дворца сидят еще несколько господ, их всех клонит ко сну, разговор не клеится. Предводительствует ими торговец посудой Янош Иловский. Его общество разделяют министериальный советник д-р Гоголак, артиллерийский капитан, инспектор тайной полиции и поручик запаса Виктор Штерц, сын колбасного фабриканта, богача Яноша Штерца, самый восторженный из контрреволюционеров, в карманах которого не переводятся сигары, коими он щедро угощает всех. Его родственник учитель геометрии в гимназии города В. Эден Юрко на казенной машине отбыл домой. Только что увели бывших министров, их проводили до машины со злорадной учтивостью; в соответствии с полученным приказом офицеры даже отдали им честь, зато унтер-офицеры ехидно ухмылялись, а кое-кто из них даже плюнул вслед, когда машины с министрами отъехали. Теперь дом вдруг опустел и сделался каким-то неуютным.

Поручик Штерц размышляет о том, что завтра ему необходимо побывать у дантиста, дальше так продолжаться не может. В его воображении возникают розовые видения будущего. Он пойдет домой, разбудит отца, этого старого насмешника, и спросит его… О чем же он его спросит?

Звонит телефон, звонок продолжительный. Гоголак подходит к аппарату. Снимает трубку.

— Алло, резиденция премьер-министра, — говорит он. — Да, я жду!

Молчание. Затем Гоголак говорит:

— Добрый вечер, господин посланник.

И вновь молчание. Гоголак внимательно слушает, крепко сжав в руке трубку.

— Нет, с вашего позволения, — говорит он огорченно. — Господина премьер-министра Пейдла здесь уже нет!

Какое-то время он молчит. Потом говорит:

— Заседание Совета министров закончилось. — И отвешивает поклон. Да, — помолчав, говорит он. — Доброй ночи.

— Вилмош Бём, — поясняет он присутствующим. — Из Вены.

— Что ему надо? — спрашивает Иловский.

Советник Гоголак пожимает плечами. Иловский ухмыляется.

— Пусть попробует найти их, — ехидно замечает он.

Гоголак выходит из комнаты. В это время вновь звонит телефон, вновь продолжительный звонок. К телефону подходит Иловский.

— Тс-с, господа! — говорит он присутствующим, злорадно ухмыляясь, и поднимает трубку.

— Алло, — доносится из трубки четкий далекий голос, — посланник в Вене Бём. Кто у телефона?

— Резиденция премьер-министра, дежурный у телефона.

— Прошу господина премьер-министра Пейдла!

— Он уже отбыл.

Небольшая пауза. Голос из Вены:

— В таком случае прошу господина военного министра Хаубриха!

— Он тоже ушел.

— Агоштона!

— Министра иностранных дел здесь уже нет.

— Но это невозможно! — кричит на другом конце провода венский посланник. — Я веду весьма важные переговоры с англичанами! Где я могу их найти?

Иловский гогочет.

— Они отправились в Будафок.

— Зачем? — спрашивает посланник.

— Должно быть, пропустить по стаканчику, — говорит Иловский.

Господа на оттоманке покатываются со смеху.

— Непостижимо… — неуверенно и все еще ни о чем не догадываясь говорит Вилмош Бём. — Прошу вас, соедините меня с Якабом Велтнером.