Андрей Прохоренко - Усердие князя Владимира

– От того, что узнал, голова кругом идет, – признался Сварий, косясь на Кудеса.

– А ты думал, будет легко? Я только лишь приоткрыл тебе то, что с большой вероятностью случится. Вот Илья может еще пару слов сказать. Илюша, я когда-то тебе врал, неправду говорил?

– Не было такого, – вспоминая былое, произнес я. – Кудес мне вместо отца и друга в одном лице. Если бы не он…

– Илюша, ты меня славить перестань. Сварию пару слов скажи.

Я вздохнул и, поразмыслив, добавил:

– Зреть не зрю, но пощады от варягов не будет пернам. Я так чую. Вы князю поперек дороги стали. Владимир о вас марать руки не будет. Руфий и его вои сделают дело, вы и не заметите, как не только положение потеряете и врагами станете, но и жизни укоротите.

– Тебя, сказывают, хотели убить?

– И не однажды, – подтвердил Кудес.

– И что ты мне скажешь? – пристально взглянул на меня Сварий.

– Кудес зря сотрясать воздух не будет. Тебе лучше сделать так, чтобы на тебя потом подозрение в смерти Киженя не пало.

– А ты, волхв из Аратыни, что мне посоветуешь? – устремил взор Сварий на Добронрава.

– Мне не хотелось бы, чтобы перны, как волхвы, по лесам прятались и в глуши ночевали, словно звери. Огонь озара в тебе пока еще не угас, перн. Лучше уйди на север. Там пока еще не так гонения на пернов скажутся. Семью сразу туда переведи. Так надёжнее будет. Но даже это тебя может не уберечь. Тут надо постоянно по сторонам смотреть и нить судьбы своей слушать и видеть. Меч вскоре может ее обрубить. Твоя смерть – смерть еще десятков таких, как ты. Этого не забывай.

– Грустно слушать ваши слова. Чем мы прогневили Перуна и богов?

– Ты видишь тучку, но не небо. Ты хочешь, чтобы за тебя вопросы решили те, кто этого сейчас, да и раньше, не могут сделать. Зачем тогда ты землицу топчешь, если на Перуна или на кого-то еще полагаешься? Кто ты, если ты не научен действовать здесь и сейчас сообразно ситуации? А не кажется ли тебе, что христиане, которых ты не переносишь, очень даже неплохо так усвоили главное правило: сказать можно, что угодно, но все решают сила и реальные действия. Гривны и куны – сила, равно как злато и серебро. Варяги куплены, многим заплачено за смерти. Ведь власть позволяет собирать дань, следовательно, силу, накапливая богатства. И не говори мне о Прави. Время Прави уже вышло. Среди богатых и зажиточных жителей Киева ее немногие соблюдают. Зачем Правь, когда она говорит, что богатый родич обязан поделиться с бедным? Кто из богатых хочет безвозмездно делиться или отдавать куны в общину или в ремесленные цеха, или на воев?

– Родич всегда поможет родичу, как и правич всегда поможет правичу, – усмехаясь, высказался Сварий.

– Так ты из которых? – не моргнув и глазом, спросил Кудес.

– Я и правич, и родич.

– Похвально, но то, что ты сказал – уже в нашем времени пережиток, – слегка усмехнулся Кудес. – Не все тебя поймут, перн.

– Хочешь, чтобы я от Перуна отошел?

– А зачем? Чтобы отходить, надо знать, куда потом идти. Ты повязан служением. Оно мешает тебе трезво и беспристрастно взглянуть на вещи. Все, что бы я ни говорил, ты отметешь. Так зачем мне хотеть?

– А кому служишь ты? Руси?

Ответ Кудеса слегка ошарашил Свария:

– Я не служу Руси, не нанимался. Ты же хочешь бога у себя за пазухой иметь и по нему свою жизнь сверять. А зачем тебе кто-то посторонний? Что в тебе есть от Перуна? Кто он и кто ты? Ты задумывался над этим?

– Чем-то ты мне миссионера-христианина напоминаешь, – ярясь, процедил сквозь зубы Сварий.

– Боишься меня? Это не ты, а меня опасается то, что есть в тебе. Вот ты на меня, словно на врага, и смотришь. Вроде бы как я твою веру хочу куда-то забрать, лишив тебя ее. Только ты не хочешь посмотреть пристально в себя. Твоему взгляду может предстать нечто неприглядное и совсем не благочинное.

– Волхв, ты предал наших кумиров, – глядя чуть мимо Кудеса, сделал вывод Сварий, но Кудеса его слова совсем не смутили.

– Я свое слово до тебя донес. Теперь твое время пришло. Я тебе даже почти прямо сказал, что делать. Может, я и поторопился, но все-таки я предупредил тебя об опасности. Зри в корень, читай ходы противников. Ты яришься там, где надо быть тихим и дело свое делать. Не успокоишься – проиграешь. О себе не думаешь, о семье позаботься. После твоей смерти жена и дети быстро со свету сойдут. Не шучу, говорю, как зрю. Надо будет, я тебя найду. Долгий разговор у нас с тобой вышел. Еще немного и свет с тьмой начнёшь путать.

Кудес слегка кивнул и встал с лавки, а за ним поднялись и мы. К заходу солнца в тот день мы уже были в Киеве. Подбросили нас на санях в стольный град. Там и ночь провели, а утром встали, немного погодили, а потом добрались без приключений в богатырское поселение. Кудес после беседы был тих, можно сказать даже печален. Тем не менее, озорной огонек то и дело проскакивал в его глазах. Волхв знал, что делал, раз совершил такой рискованный ход. На что был расчет, я понял даже не весной и не летом, а в последующие годы. Кто бы что ни говорил, а события под конец 987 и в начале 988 года развивались стремительно и так, как никто не предполагал.