Ирина Костина - Кавалергардский вальс. Книга третья

Теперь же, имея возможность наблюдать в непосредственной близости этих двух женщин: Варвару Николаевну и супругу, Константин каждый день утверждался в мысли, как умна, изобретательна и желанна одна из них. И как в той же степени глупа, пуста и отвратительна для него вторая! И мечта избавиться, наконец, от опостылевшей ему жены и отвести под венец княжну Репнину, превращалась в навязчивую идею.

Наблюдая прекрасное настроение Павла по поводу состоявшейся только что помолвки Сашеньки и намечающейся у Елены, он решил попытать счастья и направился на аудиенцию к отцу.

– Развод?! – вытаращил глаза Павел, – Нет! Нет! И нет!! Что, в самом деле, за блажь? Если тебе так не угодна жена, заведи себе фаворитку!!

– Нет, отец, она должна стать моей женой, – попытался возразить Константин.

– Вот как? Эта девица смеет ставить тебе, великому князю, такие условия?! – поразился Павел, – Да кто она такая!

– Отец, это не она, это я ставлю такие условия.

– Чушь! Я сказал, никакого развода!!

– Ну, почему?!! – в голосе сына прозвучало столько отчаяния, что Павел сменил гнев на милость. Он подошёл ближе и обнял сына за плечо:

– Константин, ты – сын императора. И вся твоя жизнь – это частичка семьи Романовых. Развод – это крайняя мера, когда нет другого выхода в отношениях.

– У меня именно этот случай!!

– Перестань, – поморщился Павел, – Какой там случай? Твоя Анна вполне милая и послушная. Она пока не родила тебе детей, но она ещё молода и, у неё всё впереди. Кстати, она великолепно поёт! Я слышал недавно и был восхищён! За что наказывать её разводом? Между прочим, её семейство нам теперь вдвойне родня; младший брат твоей материи недавно женился на сестре Анны.

– Ну, и что? – взбрыкнул Константин.

Но Павел настойчиво сдавил рукой его плечо:

– К тому же, с твоей стороны очень жестоко именно сейчас настаивать на разводе, в то время, когда Анна так больна и нуждается в лечении!

– Кто болен? – опешил Константин, – Она больна? С чего Вы взяли?!

– Вот видишь, – укоризненно покачал головой Павел, – Ты совершенно не интересуешься женой. А, между тем, она была у меня второго дня и просила позволить повидать родных и съездить на воды полечиться. Я поговорил с её доктором, и он подтвердил мне, что у Анны Фёдоровны душевные расстройства. И ей просто необходимо полечиться.

– Вот и отлично! Пусть катится! – буркнул Константин.

Его самого разрывало от отчаянного желания куда-нибудь сбежать. Только можно ли сбежать от самого себя?

– А тебе бы следовало заняться каким-нибудь серьёзным делом, чтобы отвлечься от пустых мыслей, – посоветовал Павел, – Это от безделья одна блажь в голове!

У Константина напряженно прокатись по скулам желваки и он выпалил в сердцах:

– Так отправьте меня на войну, отец!!

– Ты это серьёзно? – удивился тот.

– Да! Я желаю принять участие в военных действиях против французов! Считаю это своим долгом. И требую направить меня в любое угодное Вам подразделение!!

Взгляд у Павла сменился с удивленного на – гордый. Он радостно обнял сына и, польщённый, произнёс:

– Вот это слова достойные цесаревича! Вот кто мне настоящий сын и наследник!! Не то, что этот размазня Александр. Молодец! С завтрашнего дня назначаю тебя волонтёром в полк к Суворову. Отправляйся в Италию за славой, сынок!

Тот же день

Стрельна, Константиновский дворец

Константин вернулся в Стрельну угрюмый и злой. Он вихрем поднялся на второй этаж и без предупреждения ворвался в покои к супруге.

Анна Фёдоровна с Варей увлечённо что-то мастерили, склонившись над коробками с россыпью разноцветных бусин и шёлковых ниток. Обе вздрогнули от внезапного вторжения Константина Павловича, и по его лицу поняли, что сейчас разразится скандал.

Великий князь, дёргая ноздрями, склонился над Анной:

– Сударыня! Вы, оказывается, жутко больны?! Да? Прикованы к постели и не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой! – он в гневе пнул корзинку с рукоделием, расшвыряв в разные стороны клубки и бусины, – И давно Вы завели привычку докладывать о своём здоровье императору?! А?!

Анна испуганно сжалась в комок, ожидая, что её сейчас будут бить. А Константин распахнул плательный шкаф и начал выбрасывать оттуда её вещи:

– Раз Вы так нуждаетесь в лечении, так не теряйте времени! Собирайтесь! И хоть завтра мотайте, куда Вам заблагорассудится. В Европу! В Кобург! К чёртовой матери!!

Анна Фёдоровна, тихая, как мышка, наблюдала, как разлетаются по комнате её платья, и не могла понять, что это значит? Муж отпускает её? Или же, напротив, никуда она не поедет?